Отпуск Берюрье, или Невероятный круиз

— Неправильно. Ванна больше. Большому куску душа радуется! Ваш тон меня удивляет, комиссар. Я вас считал не таким конформистом. Вы допускаете, чтобы женщина с бородой извлекала доходы тем, что показывает свой волосяной покров на ярмарке Дютрон, а карлики или великаны работали в цирке? И что, разве это плохо, если я зарабатываю деньги своим изъяном? Справедливо и милосердно. Заслуга уродов в том, что они приносят успокоение нормальным людям, они дают им понять, что они нормальные!

Он протирает очки банным полотенцем.

— А теперь, — говорит он, — сделайте милость, оставьте нас, иначе ваша мораль станет мне в убыток!

Меня разбирает смех. Вот так история! Клянусь, вы ждали её от меня, не так ли? Признайтесь!

— Скажите, Альфред, вы узнаёте этого месье? — спрашиваю я, показывая на Архимеда.

Радуясь тому, что я сменил тон и тему, Альфред кивает.

— Кажется, я видел его только что. Он заходил в лифт, а что?

— Он был один?

— Да, и он тащил коробку.

— Вы видели сундук рядом с лифтом?

— Да, возле переборки. Огромный красивый сундук!

— Кто-нибудь был поблизости?

— Нет. Я даже удивился, что его оставили без присмотра в коридоре.

— Хорошо, Альфред. Извините за беспокойство… У вас есть какие-нибудь планы на препода после круиза?

Парикмахер красноречиво подмигивает мне.

— Можете не сомневаться, Сан-А. Как только мы вернёмся в Париж, мы сразу же поедем к Брюно Кокатриксу[60], которого я когда-то имел честь стричь. Я попрошу его устроить для нас турне в Японию. Там Феликс сделает фурор, потому что у их мужиков зизи, как у колибри.

Он распахивает перед нами дверь и объявляет уже привычным голосом:

— Следующая, прошу!

Глава 15

— Если подытожить, — бормочет Пинюш, в то время как мы идём к каюте Старика для самого что ни на есть безотрадного отчёта, — мы имеем два исчезновения и два убийства, причём трупы убитых также исчезли.

— Текстуально, — вздыхает Толстяк, ковыряясь в зубах после того, как управился со своим бутербродом. — Прямо какой-то Корабль-Призрак!

Он останавливается и шепчет:

— Лысый вам сделает кровопускание, ребята, когда узнает, что случилось. Лично я в скачках не участвую, мне по барабану, только на вашем месте я бы не говорил ему об этих жмурах, будет такой взрыв, что с ним случится удар, и он откроет сезон в морге на «Мердалоре». У папаши такой возраст, что надо думать о его здоровье!

Мы признаём справедливость его слов и передвигаемся по палубе всё медленнее и медленнее. По пути встречаем Берту, нарядившуюся в платье лимонного цвета, рисунок которого изображает серн-самцов, бегущих за сернами-самками на фоне альпийского пейзажа.

— О, весёлая компания! — поддевает мегера, скривив улыбочку, которая от избытка губной помады больше напоминает задницу мартышки в брачный период. — Как дела, герои?

— Как по маслу, милая Берта! — злорадствую я. — Так приятно гулять по кораблю нашей мечты и ни о чём не думать…

— Куда гребёшь, Толстуха? — интересуется супруг в порыве ревности.

— Вы не видели мсье Феликса? — уклоняется она.

Я думаю, что не плохо бы занять чем-нибудь эту кралю, и даю ей солидную наколку.

— Загляните в каюту «69», — шепчу я ей на ухо, — можете входить без стука.

Слониха строит мне благодарную ямочку на щеке и удаляется, подпрыгивая как маленькая девочка, при этом полы её пышного платья порхают.

Берю смотрит ей вслед с умилением.

— Этой малышке, — говорит он, — не дашь её возраста… Вы видели, как она свежа, когда выкладывает свои козыри.

— Настоящий букет из кувшинок! — соглашаюсь я.

Берю качает головой.

— Она не на шутку увлеклась этим Феликсом. Но я знаю, в чём тут дело. Берти под впечатлением от его знаний.

— Они у него огромные, — соглашаюсь я.

— Понимаете, — продолжает Пухлый, — мне не стыдно в этом признаться, Берта простого происхождения: учёба в школе вперемежку со стадом гусей, затем работа прислугой в гостинице перед тем, как подняться до официантки в парижском ресторане. В общем, не Сорбонна! Так что образованные люди на неё производят впечатление. Особенно когда Феликс с такой помпой выдаёт свои знания! Ты бы слышал, как он шпарит про Антологию! Чёрт! Я не знаю, как он не путается среди всех этих богов с их жёнами, детишками и сёстрами, целое кино!

Я почти не слушаю, как он пускает слюни. В настоящее время моя голова готова лопнуть. У меня мозги штопором, ступором, топором, набекрень. Соображалка идёт вразнос. Распадается. Разжижается. Гвоздь программы — это два исчезнувших трупа. В течение нескольких секунд, так что никто ничего не видел, ничего не слышал! Фьють, как по мановению волшебной палочки! Международный конгресс магии побит! Чертовщина какая-то, мужик под сто тридцать килограммов! Мы его втроём в сундук загружали! В голове не укладывается, говорю вам. Хоть клади свои мозги в пакет и окунай, читая псалмы!

Папаша Лапинюш блуждает в мыслях параллельно со мной, ибо он вдруг выдает:

— А предположим, что было два одинаковых сундука! Их могли поменять местами в один миг!

Берю ехидничает: