Отпуск как повод завести ребёнка (СИ)

— По сколько вы уже съели? — спросила Кристина, опять возвращаясь к своему занятию.

— Не много, — стушевался мальчик, пряча глаза.

— А если посчитать?

— По две, — с горестным вздохом сказал Илья и в подтверждение своих слов, еще и на пальцах показал. А потом с тоном ябеды добавил: — А Алина съела три!

— А по сколько вам еще дал папа, пока я не видела?

Мальчишка совсем расстроился: если мама знает, что полезные конфеты им приносил еще и папа, то точно больше не даст. Даже с учетом того, что сейчас в доме много гостей, мама не дает сильно много сладкого, даже полезного.

— Чуть-чуть.

— А если посчитать?

— По две, — обреченно ответил засланный братьями казачок.

— Твоей можно еще? — спросила Кристина, обращаясь к сидящей напротив нее Насте, намазывающей бутерброды.

— Да ладно, пусть ест. У меня все равно не хватает терпения делать эти полезные конфеты. Хоть у вас оторвется ребенок, — махнула подруга рукой.

— Я для их приготовления Андрея эксплуатирую, — улыбнулась Кристина. — Правда он же на пару с детьми их потом и съедает. Хотя, по началу бурчал, мол фигня это все и не вкусно.

— Моим тоже можно, но не больше двух, — сказала Катя, аккуратно выкладывая овощи на тарелке.

— Ладно, — произнесла Кристина и достала с верхней полки банку с вожделенными полезными конфетами. Илья аж подпрыгивал от счастья, когда увидел, что мама согласилась дать им еще вкусностей. — Неси аккуратно. Но на этой неделе больше ни одной конфеты. Понятно?

— Да, мамочка! — Илья шустро поцеловал Кристину и убежал с ценным грузом.

— Я не представляю, как ты с ними справляешься, — покачала головой Настя. — Я с одной не знаю, что делать. А тут трое.

— У тебя одна такая, что все наши вместе взятые кажутся такими спокойными и тихими, — засмеялась Катя, и ее рыжие кудри заискрились на солнце.

— Это точно, Алина у меня такая, — со вздохом произнесла Настя.

— Да, у меня самая бедовая крестница, — с улыбкой произнес входящий на кухню Андрей.

— Вся в крестного, — засмеялась Настя.

— Милая, а где конфеты? — чуть ли не обиженно спросил мужчина, рыская в поисках озвученных сладостей и держа в руках громадную миску.

— Так ты приходил за конфетами или за миской? — усмехнулась Кристина.

— Вообще-то за ножом. Ну и миской. А конфету хотел, чтоб аппетит сбить.

— Они же не вкусные! — копируя интонацию мужа, сказала Кристина.

— Да ладно тебе, когда я такое говорил?

— Когда не хотел молоть сухофрукты.

— Ой, ну это же было давно и не правда.

Кристина скептически выгнула бровь и набрала в легкие воздух, чтоб опротестовать слова мужа, но ее губы накрыло мягким и обезоруживающим поцелуем, что спорить перехотелось совершенно. Андрей прервал поцелуй и, глядя в потемневшие глаза супруги произнес:

— Отдала все детям и ничего не оставила любимому мужу?

— Тебе разве мама не говорила, что если будешь много есть сладкого, попа слипнется?

— Я конфеты ртом кушаю, ты же знаешь, — обезоруживающе улыбнувшись, Андрей опять коротко поцеловал жену и после добавил: — Девочки, шашлыки почти готовы. Вам еще долго?

— Почти все готово, — подала голос Катя.

— Тогда выносите свои вкусности и будем кушать. А я пошел конфетку у детей стырю, — сказал мужчина и быстро юркнул на выход, чтоб шуточный шлепок жены не достиг его мягкого места.

— Ну и сладкоежка он у тебя, — улыбнулась Настя.

— Ага, и мясоежка тоже. Как и дети. Так же, как и кот, и собака.

Так за милой женской беседой протекало последующее накрытие стола приготовленными вкусностями.

Веселая беседа продолжилась и уже за трапезой. Детям накрыли отдельный стол, потому что численность ребятни не особо уступала численности взрослых. Правда это не спасало от периодического нашествия малышни к родителям, чтоб что-нибудь спросить, или что-нибудь попросить, или наябедничать.

— Крестный, а ты придешь ко мне на первый звонок? — демонстративно забравшись к Андрею на колени, сказала семилетняя Алина.

— Приду, конечно, моя красавица, — сказал мужчина, ласково убирая выбившуюся девичью прядку за ушко.

— Папа, ты же говорил, что ты к нам придёшь, — с чувством вселенской обиды произнес подбежавший Егор.

— Я и к вам пойду, и к Алине, — терпеливо произнес Андрей, ласково поглаживая крестницу. — Вы же будете учиться в той же школе, что и она.

— Но к нам же главнее прийти! — топнув ножкой, рассержено произнес Никита.

— Да, нас же ты больше любишь! Мы же родные! — так же рассержено сказал Илья.

Андрей не успел ответить, как мальчишек сгребла в объятья Татьяна Федоровна, мать Кристины, и сказала, целуя внуков в щечки:

— Папа вас всех любит. Как и мы.

— Нет! — вывернулся Илья из объятий. — Бабушка, сейчас я говорю с папой!

— Да, — поддакнул Никита, — Алина сказала, что наш папа ее больше любит, чем нас, и придет на первый звонок смотреть на нее, а не на нас!

— Алина! — возмутилась Настя, но больше ей сказать дочке было нечего.

Постоянные нотации и объяснения, что нельзя задевать и подстрекать мальчиков, ни к чему не приводили. Ее дочка была хитрой и умной, как самая настоящая женщина, и в то же время, была еще той пацанкой. Вот и сейчас она специально дразнила братьев.