Отпуск на халяву

Как-то прибежала ко мне девчушка: – Ваш по карнизу над обрывом идет! – я помчалась и увидела картину: тридцатиметровая отвесная стена, наверху огороженная забором, снизу асфальт, а мальчишки, человека три, шли сверху по той стене над пропастью по ЭТУ сторону: слева от них ограда, справа обрыв. Они цеплялись за хлипкие прутья, прижимаясь к ним, аккуратно переставляли ноги, давая друг другу советы… В середине – мой Леха, семи лет, по краям – пацанчики постарше. У меня ноги отнялись и голос пропал. Стояла и смотрела. Молча. Минут десять, что они перебирались на ту сторону, отняли пять лет жизни. Сердце заболело. Другие мамаши, чьи дети толпились возле лаза на ту тропу, не решаясь ступить, помчались с руганью наверх и отогнали желающих присоединиться к скалолазам, в том числе и мою дочь – просто силой оттащили – так она стремилась к брату. Опоздала чуток, слава Богу, а то ведь непременно полезла бы вслед. И если он был в то время силен и ловок не по годам (занимался спортивной гимнастикой, подтягивался, к примеру, раз сорок запросто) и в принципе мог пройти успешно, то она бы точно сорвалась. А те благополучно завершили путь, получив ореол героев в глазах детей – и исчезли от разгневанных родителей на несколько часов, пока мы не остыли. Мужики потом заделали вход и выход на ту тропу. А у меня в голове прозвенел первый звоночек.

На следующий год, когда мы вновь тем же составом (я и дети) туда поехали, прозвенел второй звоночек. Здесь уже не обошлось без падения, пусть крайне удачного, если можно так сказать: с четырехметровой высоты на бетонные ступеньки… задом… и отделаться простой болью во всем теле и синяками – это означало, что всевышний помог нам еще раз. Дело было так. Потерялся ключ от телевизионной, а подходило время сериала, и окна туда были открыты. Леха предложил влезть через окно, что на втором этаже и открыть дверь. Казалось, проблема решаемая – пройти по хлипкой крыше навеса над первым этажом до окна. Сходили вниз, я показала строение навеса (листы пластика на железном каркасе) и строго-настрого наказала медленно, ползком, передвигаться вдоль прочных прутьев каркаса. Он и полез – медленно и аккуратно. Когда влезал в окно, благополучно преодолев опасное пространство, вдруг, откуда не возьмись, возникла Янка, и с криками «а почему без меня он лезет? Я тоже хочу!» устремилась на тот навес. Я ничего не успела ни сказать, ни сделать – за секунду она большими шагами, не глядя и без опаски, пробежала три метра и – уже у окна – провалилась. На всю жизнь запомнила то мгновение, растянувшееся в моем мозгу во времени, – как она плавно всплескивает руками, навес под ней проваливается, она отчаянно пытается зацепиться руками за крышу и медленно исчезает из глаз. Я во все глаза смотрю – и у меня начинается истерика. Но вижу, как Леха появляется в окне, вылезает и движется к той дыре – осознаю момент, очухиваюсь и начинаю орать. Сначала на сына – чтоб убрался обратно, а потом просто орала. Стояла и вопила – не могла двинуться, в оцепенении наблюдая за женщинами, более адекватными, чем я, устремившимися сразу к девчонке на помощь. И умирала, пока они не появились с Янкой на руках и словами, что все в порядке.

Больше туда я с ними не ездила, хоть и упрашивали, и путевки были – достаточно оказалось двух звоночков. Только когда выросли, в старших классах, и то – с одной дочерью, и ни на шаг от нее там. Предпочла отправлять их в лагеря – оздоровительные и спортивные, да в наш профилакторий, где летом организовывали специальный отдых родителей с детьми. Так что даже в отпусках жизненные силы мои перетекали в них, и я совсем не отдыхала, а больше психовала.

Как то пройдет первый за двадцать лет отпуск без семьи?

Оставляю позади… что? – детей с их проблемами, куда мне больше нет доступа…

Янка крутит вовсю любовь со Славой, ей не до нас. Я не обижаюсь, помню свою любовь, когда в голове постоянно был ОН, что бы ни делала. Когда ничего не имело значения, по сравнению с НИМ. Такое наваждение бывает не так уж и часто в жизни, у меня, к примеру, всего-то раз и было (длилось лет пять), я точно не собираюсь это разрушать, даже касаться, ведь первая любовь так хрупка, скоротечна, неповторима, редка… Какие бы еще эпитеты придумать? – Впрочем, и так ясно: нечего мешать влюбленным, им не так много времени дается, очень скоро жизнь разрушит сама идиллию, наступит БЫТ, который поставит все на свое место.

В аэропорту Афин мне надо было подойти к человеку с табличкой, предполагалось, что нас соберется группа на автобус до порта, оттуда теплоходом до места назначения. Жалко, что не увижу самого города, особенно на Акрополь хотела бы взглянуть – ну ничего, оставлю осмотр на обратную дорогу.

И вот я в автобусе, несущемся к морю. Рассмотреть никого не удалось: мой рейс был последним, который ждали. Как я села – так и поехали. Из вещей с собой лишь небольшая спортивная сумка: кроссовки, костюм, купальник, словарик и географический атлас – минимальный набор отдыхающего-спортсмена. Начинаю новую жизнь с листа, как говорится.

…