Отпуск на войну

– А чего прямо туда не подъехать? – напрямую спросил Никита, уже уверенный, что его будут пытаться «развести на деньги», поэтому и высадить хотят подальше. Не исключено, что у Соловьева есть сообщники. Если так, то они наверняка ехали следом. Значит, Никиту попытаются либо ограбить по пути из гостиницы, либо затолкать в машину и вывезти в укромное место, чтобы получить пароли к картам. Возможно, не то и не другое, может, просто решили проверить, что он не один. Вариантов много. Ясно одно, ему наверняка придется драться или бежать, а после аварии прошло совсем ничего. Тошноту и тяжесть в затылке еще как-то можно было пережить, но боль ограничивала движения.

– У меня как раз дельце одно есть в районе, где я тебя ждать буду, – сворачивая с шоссе, продолжал Соловьев, – так что смело оставляй вещи в машине.

– Спасибо, – поблагодарил Никита, уже зная, как он поступит дальше.

Глава 16 Из огня да в полымя

Балун открыл глаза и улыбнулся. Он впервые за полтора года пожалел, что проснулся не в зоне, и от этого стало смешно.

– Чему радуешься? – сидя у стены на корточках, спросил Крым. – Из огня да в полымя…

Балун сел. Грязный, брошенный прямо на пол матрац вонял жженой ватой и был сырой. В углу валялись несколько сломанных кукол, детали пластмассовой машины и два горшка. На стене, над головой Крыма, на одной кнопке болтался листок с детским рисунком.

– Из лагеря в детский сад, – продолжал веселиться Балун.

– Сейчас это «кича», – строго посмотрел на него Крым.

– Здесь хоть решетки веселенькие! – глядя на выгнутый в форме цветков прут, вздохнул Балун. – Как думаешь, нас обратно отправят?

– Больно им надо, – сморщился Крым.

– Отпустят?

– Скорее, расстреляют, – спокойно ответил вор.

– Шутишь? – Внутри все оборвалось. Страшно захотелось в туалет.

– Какие уж тут шутки?

Вдруг за дверью послышались шаги, лязгнул засов, и на пороге возник ополченец с автоматом наперевес. Погоны и клапана карманов камуфлированной куртки украшали кусочки георгиевской ленты. Он окинул комнату взглядом, словно надеясь здесь увидеть кого-то еще, и уставился на арестантов:

– На выход!

– Куда? – поднимаясь, спросил Крым. – На расстрел?

– Успеете, – отошел от дверей ополченец. – Пока к коменданту.

Балун угадал, комендатура располагалась в уцелевшем после бомбежек крыле детского сада. Поломанную мебель и игрушки ополченцы заботливо сложили в углу игровой комнаты. В спальном помещении сохранились кровати. На одной спал ополченец. На входе за столом сидели еще двое вооруженных мужчин.

– Стоять! – скомандовал конвойный в конце коридора.

Крым с Балуном подчинились.

Конвойный прошел вперед и открыл дверь с табличкой «Заведующая».

Они вошли.

Из-за стола поднялся невысокого роста седой мужчина в камуфляже:

– Привел?

– Так точно! – гаркнул от дверей ополченец.

– Хорошо. – Мужчина окинул взглядом сначала Балуна, потом Крыма: – Я – комендант Киевского района. Чтобы не тратить драгоценное время, скажу коротко и ясно, церемониться мы здесь ни с кем не собираемся. Вас задержали ночью без документов в прифронтовой полосе. Убедительных доказательств, что вы местные жители, не предоставили…

– А какие нужны доказательства? – ухватился за соломинку Крым.

– Тебе они не нужны, – подошел ближе комендант, – на руках все есть. Не сомневаюсь, если до пояса раздеть, то и там целый Эрмитаж.

– Это вы вчера сбежали из колонии? – раздался от дверей голос конвоира.

– А что, обратно отведете? – скривился Крым.

– Вот еще, – усмехнулся комендант, – много чести, мы не нанимались зэков ловить. Обезопасить мирное население наша обязанность, это да, а вести вас куда-то больно надо. Только фамилии скажите.

Балун понимал, таков порядок, но почему-то спросил:

– Зачем?

– Вписать в протокол трибунала.

– Какого еще трибунала? – Голос Крыма дрогнул. – Ты, начальник, не пугай! Мы уже осуждены…

– Чего же вам не сиделось? – Комендант вернулся на свое место, открыл папку и вынул оттуда лист бумаги.

– Бомбили, вот и убежали…

– И прибежали. Были бы диверсантами, пришлось бы объявить вас военнопленными. А так… – Комендант посмотрел на оставшегося стоять у дверей конвоира: – Там в яме еще места есть?

– Найдем! – отчего-то обрадовался тот.

По мере того как Балун осознавал смысл сказанного, тело покрывалось горячей испариной, а из комнаты словно откачали воздух. Он стал задыхаться, во рту пересохло, а пол качнулся и поплыл. Он с трудом стоял на сделавшихся ватными ногах.

– Вы чего, парни?! – заволновался Крым. – Мы что, не люди? Мы же бежали, чтобы вам помогать! В ополчение! – Он метнул взгляд на Балуна: – Верно ведь?

– Верно, – подтвердил Балун.

– У нас своих помощников хватает, – усмехнулся комендант. – В Киеве на всех углах трубят, будто у ополченцев одни зэки служат. Утверждают, будто мы приехали в ваш лагерь, забрали всех желающих пополнить ряды ополчения, а остальным прострелили ноги!

– Я в новостях видел, – торопливо подтвердил Крым, пытаясь завязать разговор. – Посмеялся.

– Вы что, там еще и телевизор смотрите? – раздался от дверей возмущенный голос. – Хорошо устроились!

– Слышь, начальник, – взмолился Крым, – не губи!