– Машину бросили в лесу. Местные направились к морю, а мы к переднему краю. День переждали. Я по разрывам и стрельбе примерно определил, где промежутки между опорными пунктами, а на вторую ночь «просочились».
– А как же Монах? – вскинулась Рита.
– Какой еще Монах? – насторожился Кемеж.
Никита мысленно выругал себя за то, что не предупредил девушек держать язык за зубами и не говорить ополченцам о том, как они в действительности оказались на своей территории. И дело не только в том, что Кемеж сразу поставит под сомнение причину появления Никиты в Донецке. Зная, как работает ГРУ, Никита не исключал, что Монах попросту чей-то проект и сейчас продолжает работать, согласно плану, например, оперативного сопровождения.
– Монах, – собираясь с мыслями, улыбнулся он и посмотрел на Риту как на несмышленого ребенка: – А ты в него поверила?
– Конечно. – Рита удивленно хлопала глазами.
– Монах – это собирательный образ. – Никита перевел взгляд на Кемежа: – Для поднятия у девчонок духа пришлось на ходу сочинять легенду о монахе, который приходит на помощь людям, оказавшимся в трудной ситуации.
– Значит, вас вывел монах, – повеселел Кемеж. – Оригинально.
– Да, – подтвердил Никита. – Его только я мог видеть…
– Хорошая сказка. Получается, Семен вовсю органами торгует?
– Не только он, – вздохнул Никита. – Со своей стороны СБУ обвиняет людей в поддержке сепаратистов и увозит…
– Катя, – перевел взгляд на девушку Кемеж, – вы сказали, будто все это время работали в лазарете?
– Да, – кивнула она.
– Должны, наверное, кого-то знать из гвардейцев Семенюка?
Вместо ответа она пожала плечами. Бедняжке после всего было трудно даже говорить. Она на ходу засыпала.
– Хотя бы тех, кто у вас лечился, помните?
– Лазарет бригадного подчинения, – сонно заговорила Катя. – В основном раненые и больные к нам из нее поступали. А карателей Семенюка попутно лечили.
– А в чем дело? – насторожился Никита.
– Не поверишь. – Кемеж встал из-за стола. – Привели наши разведчики с той стороны, так сказать, «языка». Взяли как раз в районе лазарета. Да он и сам сказал, что находится там на лечении. Только, кроме побоев, ничего у него не было.
– А Катя здесь при чем? – не понял Никита. – Или думаешь, она там всех бьет?
– Чудить он начал, – развел руками Кемеж. – Уже не знаем, может, его туда с расстройством психики и положили.
– В смысле?
– В прямом, – усмехнулся Кемеж, – анекдот просто.
– Нам сейчас как бы не до веселья. – Никита посмотрел на едва сидящую на стуле Риту. – Покороче можно?
– Когда его брали, представился гвардейцем по кличке Крым. Сюда волокли, поменял показания и назвался Чернявщуком, а потом вдруг стал Балушиным Петром Васильевичем…
– Не врет он! – Катя вскочила со своего места. – Не врет!
Эпилог
– Не пойму, почему ты не хочешь воспользоваться случаем и начать новую жизнь? – глядя на Балуна, удивился Никита.
Виновник их приключений сидел на скамейке, прижимая к себе Катю. Тихо шумели листвой деревья. От блиндажа тянуло дымком и разогретой тушенкой.
– Пойми ты, я Балушин, а не Чернявщук!
– Приедем в Россию, получишь статус беженца, потом оформишь гражданство, – стал объяснять процесс легализации Никита. – Найдешь работу, обживешься и подашь заявление об изменении фамилии и имени на свою.
– Разве так можно? – недоверчиво спросил Балун.
– Можно, – прильнула к его плечу Катя. – У меня подруга имя поменяла…
– Все равно, – покачал он головой. – Не по-людски это. У этого Чернявщука наверняка родители есть, которые его теперь до конца жизни искать будут.
– Ты жалеешь родителей карателя? – зашел Никита с другой стороны.
– С чего ты взял, что он каратель? – разозлился Балун.
– Ты сам рассказывал, что у него была станция и карта.
– Он не каратель, – вспомнив, как Чернявщук тащил его к воронке, покачал головой Балун. – Спас меня.
– Он это делал не из добрых побуждений, – убежденный в своей правоте, стоял на своем Никита. – Просто принял тебя за местного жителя. Зная, что после артобстрела будут искать корректировщика, подстраховался…
– Уверен? – о чем-то сосредоточенно размышляя, спросил Балун.
– Распространенная уловка, – дожимал его Никита. – Конечно, в такой ситуации ему было бы удобнее оказать помощь ополченцу, но таковых рядом не оказалось.
– Раз он диверсант, почему тогда не сделал паспорт жителя Донецкой области? – прищурился Балун.
– И это объяснимо, – кивнул Никита. – Территория республик небольшая, мало того, что на каждом углу можешь встретить знакомого, так ведь еще и легко проверить. А кто поедет в Винницу или откуда он там?
– Из Житомира, – уточнил Балун.
– Он менял позицию для переноса огня, – продолжал развивать свою мысль Никита. – Обычно они держат карты и станцию в тайнике и выходят к нему после уточнения целей на местности.
– Я не военный, но станция у него маленькая, – упорствовал Балун. – Это скорее человек из ополчения, который собирал сведения о разрушениях.