Отпуск на всю жизнь

На месте моя подружка! Первая парта на левом ряду. Дана морщится, ей, как двоечнице, ужасно не в климат на первой парте сидеть. Выбора ей не дали, Юльку учителя разместили поближе, а Дана не пожелала бросать подругу.

— Чего у школы не подождала? — спрашиваю сразу после приветствия.

— Да ты опаздываешь постоянно. Хорошо, если за две минуты до звонка являешься. Потом несёшься, как ненормальная, — Юля глядит на меня, как прокурор.

Звенит звонок. Первым уроком математика. Учителя, судя по воспоминаниям Даны, можно отнести к полуадекватным. Дело иметь с ним можно, но не без придури парень. Лет двадцать семь ему, молодой ещё, среднего роста, симпатичный брюнет. Незаметненько, пока он проверяет исполнение домашнего задания, наблюдаю. Мне надо решить, сколько десятков таких, как он, я на обед раньше употребляла. Не меньше пары, как-то так.

— У кого списала, Молчанова? — слышу насмешливый голос рядом. Викентий Валерьевич смотрит в мою тетрадь, оказывается, это его имя вдруг всплыло, когда я вправляла мозги тому волосатому мачо. Ирония и насмешка, вот его девиз. И основной педагогический приём.

— А вы докажите, — за словом в карман я уже лет полтораста не лезу, — Вы ж математик! Обязаны доказывать каждое утверждение. Доказательства где?

— (Прекрати! Ты что делаешь?), — шипит Дана. Юляша косится на меня испуганно.

— (Изыди, малявка!), — я опять наслаждаюсь. В ауре учителя, — я не вижу, но чувствую, — оторопь, удивление и… чего-чего?! Насмешка?! Опять? А ты попал, перец второй свежести!

— Легко и просто! — насмешку в его голосе слышат все, и кто-то из класса подхалимски поддерживает учителя скептическим (в мою сторону) хмыканьем.

— Вот задание, — палец тычет в учебник, — похожее на домашнее. Даже чуть легче. Пять минут на решение, справишься, возьму свои слова назад.

— То есть, извинитесь? — не жди пощады, я тебя выжму досуха. Учитель, скривившись, всё-таки кивает.

— Пять минут мало, — выхожу с учебником к доске, — тут писанины много.

— Ну, пусть десять. Но постарайся побыстрее.

Я начинаю. Задание простое, квадратное неравенство. Решить графически. Мел бодро начинает стучать по доске.

— Это, — показываю на левую часть, — парабола. Старший коэффициент больше нуля, поэтому…

Я обращаюсь к классу, учителя, — его изумление на грани ошеломления, будто на его глазах собака человеческим голосом заговорила, — я так и чувствую. С огромным удовольствием купаюсь в нём. Но класс удивлён гораздо больше, с учётом их количества. Репутация-то у Даны не ахти.

Я в центре внимания, класс никакого учителя так не слушает, как сейчас меня. Это ж представление. Они ошиблись, думали, будет цирк, в котором я главный клоун. Но это только добавляет интереса. А клоун будет, куда без него?

Я успеваю за отведённое время.

— Итак, ответ, — мелом обвожу итоговую строчку, — Я успела, Викенть Валерич?

Учитель с кислым видом, от которого я просто млею, смотрит на доску. Ошибок нет, решено чисто.

— Хорошо, садись.

Сажусь, вопросительно упираюсь невинным взором в этого сэнсея недоделанного. Жду. Сэнсей, однако, моих ожиданий не оправдывает. Объявляет тему урока. А класс тем временем переводит дыхание, начинает шушукаться, возиться. Зря. Концерт ещё окончен, впереди кульминация, даже две. Я — щедрый режиссёр.

— Викенть Валерич, — я вся из себя прилежная ученица дисциплинированно поднимаю руку, и когда он поворачивается ко мне, встаю, — вы мне кое-что обещали. Где оно?

— Что? — делает вид или правда, не понимает?

— Вы обещали извиниться. Где оно, извинение за клевету в мой адрес?

Класс опять затихает. Одноклассники, кажется, даже дышать перестают. Юляша, наверное, уже устала пучить на меня глаза. Учитель умучено вздыхает.

— Хорошо. Извини, Молчанова, был не прав, — из положения полуоборота вновь оборачивается к доске, выписывая на ней название новой темы.

— Не принимается, Викенть Валерич, — хладнокровно заявляю я. Класс, напряжённо прислушивающийся к нашему разговору, нервно оглядывается на гиперактивного Сашку, который рискнул передвинуть учебник. Тот испуганно втягивает голову в плечи.

— Что не принимается, Молчанова? — соизволяет обернуться полностью математик.

— Вы же учителя, — объясняю я, — вы не только нам математику, историю и прочие науки преподаёте. Вы учите нас правильно себя вести, так?

Викентий Валерьевич устало прикрывает глаза. С аппетитом глотаю его эмоцию: «И на кой я с ней связался, вот заноза!».

— Чему я сейчас у вас научилась? Вот придётся мне извиняться перед вами, я брошу через плечо «Ой, извините, Викенть Валерич, была не права» и пойду себе дальше по своим делам.

В классе кто-то хохотнул и сразу затих.

— Чего ты хочешь, Молчанова? — а голос-то уже замученный!

— А ещё вы забыли про оценку, — перехожу к следующему отделению концерта. Темп это великое дело.

— Точнее говоря, вы забыли мне пятёрку поставить, — нечего давать ему простор для манёвра. Пусть сразу уяснит: другая отметка меня не интересует.

— Молчанова, а ты не хватила через край? Задание слишком простое для пятёрки.