Отпуск с осложнениями

Вон, между людьми доверие, взаимопонимание, люди счастливы, а я сыграю в игру.

– Повезло, да.

Мне, наверное, мерещится снова, но чувство такое, что Вадим издевается надо мной – есть в его голосе сейчас нечто, что наводит на эту мысль.

– А она знает, что к тебе недавно аж за тридцать километров приезжали, чтобы рассказать, какой ты козёл?

Ой, пожалуйста, всуньте мне кто-нибудь кляп в рот!

– Арина всё обо мне знает, у нас почти нет секретов, – и снова такие нотки в голосе, будто бы Вадим изо всех сил пытается не рассмеяться.

– Арина – красивое имя, – говорю искренне. – И сама она красивая. Не модель, случайно?

Вадим смеётся и, сворачивая с просёлочной дороги на шоссе, отрицательно качает головой:

– Нет, химик, кандидат наук. В лаборатории красоту свою прячет.

– Ещё и умная, – говорю себе под нос, машинально складывая цепочки из разноцветных кристалликов.

– Умная, ага.

Услышал… чёрт.

– Всё-таки ты ревнуешь, – отвлекает меня от игры, а я ещё яростнее жму на экран, в надежде пройти наконец-то этот дурацкий уровень.

– Много чести.

– Лгунья.

– Ты повторяешься.

– И буду повторяться, пока врать хотя бы самой себе не перестанешь.

Это уже ни в какие ворота не лезет. Сам, значит, в отношениях, ещё и разные-всякие к нему приезжают, а от меня требует что-то. Эгоист! И это уже не о парфюме.

– Выпусти меня!

– И не подумаю. Ещё сбежишь, а мне потом перед Ольгой Петровной отвечать.

– Вы-пус-ти! – делю слова на слоги, смотрю на профиль Вадима в упор, пытаясь прожечь взглядом. – Останови машину!

– И не подумаю.

– Не хочешь выпускать? Тогда я сама выйду.

Остервенело запихиваю телефон в сумку и принимаюсь дёргать за ручку двери в глупой надежде, что сбежать получится так просто.

– Она заперта, – смеётся Вадим, но я не сдаюсь.

– Сломаю ведь, ты меня знаешь. Я непредсказуемая, сам говорил.

– Машина крепкая, не сломаешь, – смеётся, а мне хочется его по рёбрам двинуть. Чтобы перестал издеваться.

– Я не ревную тебя. Ты мне даже ни капельки не нравишься!

– Снова врёшь. Ну что же такое, а? Врёт и врёт.

Вадим притворно вздыхает, а я шиплю от досады. Ну вот что за проклятие этот мужчина? С первого дня никуда от него не деться, как наказание какое-то.

– Давай откровенность за откровенность, – предлагает и всё-таки снижает скорость. – Сыграем в игру? Я признаюсь в чём-то, а потом ты признаешься, что ревнуешь меня. Отличная ведь игра, соглашайся, Катри-и-ин.

Он растягивает моё имя, а у меня почему-то мурашки в животе на плацу маршируют.

– И в чём ты признаешься? Что носишь разные носки или любишь уши спичкой чистить? Мне не нужны твои секреты.

– Не доверяешь мне, что ли? Соглашайся, тебе понравится мой секрет.

– То есть мысли, что мне на тебя наплевать, ты не допускаешь? – А это даже становится забавным.

– Не-а, – веселится, выруливая вправо, к обочине.

Вдоль дороги тянется густая кромка изумрудной зелени: кусты, раскидистые деревья и наверняка даже птицы поют, сидя на ветках. Красивое место.

– Ладно, валяй свой секрет. Только мой ответ всё равно будет отрицательный: я тебя не ревную.

– Да-да, я слышал, – кивает и, заглушив мотор, поворачивается ко мне всем корпусом.

Я протягиваю руку и снимаю с его носа очки, потому что не люблю разговаривать с кем-то и не видеть глаз собеседника.

– Итак, секрет: Арина не моя девушка.

Хм…

– Жена? Мать твоих детей? Многолетняя любовница?

Я бы ещё перечислила парочку вариантов, но Вадим вдруг резко подаётся вперёд и, зафиксировав мой затылок рукой, впивается в губы. Нежно? Ласково? Осторожно? Ничего подобного. Этот поцелуй не похож на романтическую прелюдию, не похож на несмелую ласку робкого мужчины, нет. Он властный и напористый, неистовый и горячий. Просто сминает мои губы своими, подчиняя себе. И я почти раскрылась ему навстречу, хотя всё внутри и протестует, но Вадим также резко отстраняется.

– Ты слишком много разговариваешь, – усмехается, касаясь пальцами моей щеки. – Арина – моя сестра.

Глава 21 Катя

Я слышу треск в повисшей тишине салона, а потом что-то больно впивается в мою руку. Но только и могу, что моргать, ощущая на губах лёгкое показывание. Это же не после поцелуя, правильно?

– Сестра? – произношу, привыкая к этой мысли и пытаясь понять, как на всё это реагировать. – И ты молчал?

– Ты же меня не ревнуешь, и я тебе совсем не нравлюсь. Какой тогда смысл в моей откровенности? – в голосе усмешка, а я морщусь.

– Так-то, конечно, да…

– Очки сломала, – Вадим пытается забрать у меня то, что осталось от его модного аксессуара, но мои пальцы будто бы заклинило.

– Я не специально, – мой голос какой-то совсем чужой и немного жалобный.

Просто я совсем запуталась и ничего не понимаю. Значит, сестра. Тогда что делать с его поцелуем?

– Прости, – спохватываюсь, а от зрелища сломанных на части очков почему-то хочется плакать.

– Ничего страшного, – отмахивается Вадим, и мне легче становится от того, что он не сердится, – они мне всё равно никогда не нравились. Дурацкие очки, просто выкинуть руки не доходили.

– Зачем ты меня поцеловал?