Отпуск с осложнениями

– Пойдём, Катюша. – Игорь Семёнович снова подмигивает мне. Мне он нравится и я ему, похоже, тоже. – Боевая ты девушка!

Мы втискиваемся в узкий коридор, Елена Павловна громко рассуждает, что Вадиму нужно полежать, или вообще, срочно ехать в больницу. Но я точно знаю, что Вадим не поедет никуда. Отдаю Игорю Семёновичу нож, пока точно кого-нибудь не покалечила на нервной почве, и рассматриваю носки своих балеток.

Когда его родители скрываются в кухне, а дверь входная заперта, отрезая нас от Арины с Олегом, Вадим притягивает меня к себе.

– Постой, пять минут постой, пожалуйста, – просит, морщась после каждого слова.

– Тебе больно? Рёбра не болят? Может быть, всё-таки мама права?

– Да никуда я не поеду, – шепчет, оглаживая пальцами моё лицо. – Пройдёт. Просто пару раз в морду пропустил, ничего страшного.

– А говорил, он безобидный, – вздыхаю, а Вадим приглушённо смеётся.

– Ладно, проехали. Я спросить у тебя хотел кое-что.

Я вся подбираюсь, смотрю в голубые глаза, а Вадим пальцем стирает с моих губ нюдовый блеск.

– Скажи, ты действительно ради меня смогла бы выполнить угрозу?

– Ради тебя? – делаю вид, что задумалась, а Вадим щёлкает меня по носу.

Костяшки на его пальцах разбиты, оттуда сочится сукровица, и я обхватываю его крупную ладонь руками и вместо тысячи слов целую каждую ранку.

– Ты самая невероятная девушка, – выдыхает, а в глазах столько нежности, что я легко могу сейчас утонуть в ней. – Ещё кое-что спрошу.

– Допрос прям, – хмыкаю, но это от нервов. Я всегда горожу чушь, когда нервничаю. – Валяйте, товарищ ветеринар.

– У тебя паспорт с собой?

Глава 50 Катя

Мы сошли с ума. Определённо сошли, иначе я не знаю, как всё это объяснить.

– Боишься? – усмехается Вадим, а я смотрю на него и начинаю смеяться.

Нет, правда, если я когда-то и представляла свой поход в ЗАГС, то точно в моих мечтах жених не был разукрашен алыми гематомами. Но… боюсь ли я? Определённо нет. Я просто в шоке, а вот когда отпустит…

Отрицательно качаю головой, утирая слёзы, выступившие на глазах от смеха. Это какая-то авантюра, о которой мы, возможно, даже пожалеем, но пускай. Все раздумья и страхи будут потом – сейчас не время и не место.

Странно, но мне даже не хочется спрашивать Вадима, зачем ему это нужно. Не хочется копаться в причинах, не интересны мотивы. Я просто верю ему, верю, что всё это – искренний порыв, а не последствия черепно-мозговой травмы.

А ещё я, стоя в том подъезде с ножом в руке, поняла одну простую истину: я люблю этого мужчину. И пусть мы знакомы всего ничего, и так мало знаем друг о друге, но я вижу свет в его глазах, когда он смотрит на меня, и свет этот говорит намного больше любых самых красноречивых слов.

Наверное, самое важное – найти человека, которому по душе твои чудачества. Человека, который не пытается тебя изменить, не требует измениться и не хмурит брови, когда ты совершаешь очередную глупость. И, кажется, именно такого человека я и нашла. Да он даже не просит меня заткнуться, когда я пою! А выдержать моё творчество по силам только самым отважным и рисковым. Ну, или глухим.

Вадим берёт меня за руку и вводит в двери серого унылого здания районного ЗАГСа. Он уверен в каждом своём движении, а я иду за ним, просто наслаждаясь моментом. И впервые за долгое время во мне рождается ощущение, что поступаю правильно.

Унылая женщина с тугими кудрями на голове, похожими на каракулевую шапку, выслушивает нас и хмурит густые брови. Да, мы хотим пожениться, да вот именно сейчас.

– Но у вас нет уважительной причины! – хмурится женщина и принимается демонстративно перебирать документы, лежащие перед ней на столе. – Заполняйте заявление, назначим дату, через месяц придёте и станете законными супругами. Куда торопиться?

У неё такое выражение лица, будто бы прямо сейчас на нас польются откровения, подкреплённые тысячей причин, почему брак – гиблое дело. И когда я уже готова отчаяться, за нашей спиной распахивается дверь, и в кабинет вплывает высокая женщина с папкой наперевес.

Комнатка и так тесная, и меня оттесняют к высокому шкафу, чтобы посетительница смогла пройти к столу. Она мажет по мне взглядом густо подведённых глаз, фокусируется на Вадиме и… расплывается в широченной улыбке, являя ряд крепких белоснежных зубов.

– Вадим Игоревич! – восклицает и чуть не на шею ему бросается. – Вот уж не ожидала вас тут встретить.

– Римма Георгиевна, – коротко кивает и, морщась, улыбается. Ему всё ещё больно – разбитая губа успела затянуться лишь тонкой коркой, но заметно, что женщину эту он рад видеть. – Как Фридрих чувствует себя?

– О! Вашими стараниями просто замечательно, – радуется женщина, и взгляд её наполняется искренним счастьем. – У вас же волшебные руки, мальчик мой будто второй раз на свет родился.

Значит хозяйка пациента, а не какая-то восторженная поклонница предпенсионного возраста.

– Это моя работа, – пожимает плечами Вадим, а меня просто распирает от гордости за него.

– Нет, Вадим Игоревич, это ваше призвание.