Отпуск с осложнениями (СИ)

— Айзек. Кто же еще? Это он предложил. А я не могла отказаться. Он угрожал меня уволить, — я даже всхлипнула, надеясь, что со стороны это выглядело правдоподобно.

А еще попыталась улечься в более соблазнительную позу.

Чем черт не шутит?

А вдруг Артура больше всего заинтересуют мои прелести, а не сведения о промышленном шпионаже, на который меня толкнул жадный босс.

Все последние дни до отлета суперджета, я заставила себя не думать о плохом.

— Это вы его убили? — с милой улыбочкой на устах поинтересовался у меня Некст.

Я даже икнула. Данный вопрос мне уже задавали, но я не думала, что его же спросит Артур.

— Я же глупая. Зачем не это надо?

— Чтобы заграбастать себе все добытое преступным путем.

Некст сверлил меня глазами. Я даже не предполагала, что он так может.

— У меня ничего нет. Я еле свожу концы с концами, — чуть приподняла голову, чтобы посмотреть на мужчину, а потом опустила, видя внимание к своей персоне. И только после этого позволила одинокой слезинке поползти по щеке. Так, как будто бы я вовсе не хотела плакать. Но так получилось.

— Еще скажите, что от бедности купили путевку на дорогой курорт, — начал иронизировать Артур. Вот только глаза его не смеялись.

— Да я до моря так и не дошла. Видела только из окна отеля.

— Ой, сейчас расплачусь, — опередил меня мужчина. — На жалость давить не советую. Она меня раздражает. А вот если расскажете чистую правду кто вас нанял, для чего и зачем, то я подумаю…,- многозначительно произнес мужчина.

Судя по его расслабленной позе он никуда не спешил. И в данный момент всего лишь прощупывал почву, не переходя к допросу.

— Подумаете «что»? — ухватилась.

— Доживете вы до следующего восхода солнца или нет, -

равнодушно произнес он.

Я даже задохнулась от возмущения и … страха.

— Да кто вы такой чтобы мне угрожать? — попыталась встать, только со связанными за спиной руками это не так просто сделать. Но и лежать кулем сил не было.

— Не важно кто я, важно что вы готовы мне отдать, чтобы меня задобрить, пока я не начал вас пытать.

— Вы не посмеете. Я буду кричать. Помогите! Режут! -

заголосила дурным голосом.

И тут же моя голова, на манер страусиной, зарылась в складках покрывала. Не сама, конечно. Ей помогли.

Я даже и представить себе не могла, что у Артура такие сильные руки.

От нехватки воздуха я начала задыхаться, забившись в конвульсиях. Но мне даже толком не дали подергаться на кровати, придавив весом мужского тела. В другой ситуации я бы оценила позу «мужчина сверху, женщина снизу», но точно не в этой.

Когда я уже думала, что больше не увижу свет и начала готовиться ко встрече с апостолом Петром, меня отпустили, дав жадно вдохнуть.

— Еще раз закричишь… Больше мы не увидимся. Решай сама.

Будешь кричать? Если нет, то кивни, — сквозь кровавую пелену услышала равнодушный голос Артура.

Попробовал бы он кивнуть, уткнувшись в покрывало. Но я честно попыталась. Кажется, он правильно понял мои жесты.

— Хорошая девочка, — похвалил, переворачивая на спину. — А

теперь рассказывай. Все рассказывай. И не заставляй меня передумать.

Я с выпученными глазами, громко дыша, смотрела на Артура

Некста и думала, что же я нашла в нем симпатичного. Урод.

Настоящий урод.

— Я не знаю с чего начать, — произнесла, одновременно думая как выиграть время.

— Начни с того момента как решила подрабатывать шантажом, -

взгляд мужчины не сулил мне ничего хорошего. Я была в его власти. В данный момент он был царь и бог.

— Это все из-за бабушки, — всхлипнула. И тут же из моих глаз потекли слезы. Смахнуть их с лица я могла лишь одним способом, вытерев о кровать. Что и сделала, оставляя на покрывале черные полоски потекшей туши.

Я мельком взглянула на Некста, надеясь, что он видит всю глубину моего раскаяния. Проникнется и пожалеет.

— Ты еще расскажи о трехногой собачке. И тогда уже я не выдержу и расплачусь, а мы обнимемся, как настоящие сектанты и споем заунывную песню во славу гуру, — начал иронизировать мужчина.

Было ясно, что любое мое слово будет истолковано превратно.

Артур мне не верил, заранее считая лгуньей.

— Но у меня, правда, есть бабушка. Она очень старенькая… и немощная. Ей требуется постоянный уход. У нее провалы в памяти и слабое здоровье. Она единственная родственница, которая у меня осталась. Моих маму и папу убили грабители, когда я была маленькая. А она меня воспитала, вынянчила, вырастила, дала образование. А теперь она сама нуждается в помощи. Вот только она одна жить не может, за ней требуется постоянный уход. А цены в пансионатах для престарелых такие, что хоть вой. А я ее люблю. Сильно. Очень сильно. Вот поэтому мне нужны били деньги, — мой голос прерывался на каждом слове, когда вспоминала о дорогом человеке.

По щекам текли слезы, но я их не замечала, вновь переживая трагедию всей жизни.

Громкие хлопки в ладоши заставили обратить внимание на сидящего мужчину. Он закинул ногу на ногу так, будто находился в собственной ложе в театре, взирая на представление происходящее на сцене.

— Браво! Браво! А на бис исполнишь? — он откровенно потешался надо мной и моим горем.

— Ты мне не веришь? — прошипела.