Отпуск с папой

Облегченно вздохнув, он поднес к моему лицу дисплей, я, замерев, на него посмотрела. Йоханн улыбался даме лет семидесяти. На второй фотографии она ерошила ему волосы. Третий снимок демонстрировал, как он наклоняется для поцелуя.

– Да, отлично. Отличное качество. Классная камера.

Я отвела руку Гизберта и подумала, почему это люди, находясь в шоке, болтают всякие глупости. И пока остальные как коршуны набросились на его телефон, он пошел за мной.

– Ну и? Это ведь он, этот Тисс, правда? Который казался тебе таким замечательным? Я ни с кем его не перепутал?

– Нет, это он. Прости, нам тут еще кое-что надо сделать.

Я собралась и королевской поступью направилась к своему ведру. Ко мне подошел папа.

– Скажи, ребенок…

– Да? – Никогда в жизни я не отжимала тряпку так тщательно. Мне даже пришлось ее снова намочить. – Что?

– Ты ведь нам не верила, да?

– В чем?

– Ну, что с этим типом что-то не так.

– Теперь я это увидела. Можешь оставить при себе свое «я же тебе говорил».

– Да я не это хотел сказать. Он с тобой… я имею в виду, он тебе… ну, как это?…

– Папа, можешь не переживать, я уже двадцать восемь лет как не девственница, и мы с ним не помолвлены. Что теперь? Будем болтать или займемся делом?

Он грустно посмотрел на меня:

– Ах, Тина…

И выпрямил спину.

– Если он думает, что это сойдет ему с рук, то ошибается. Ох ему мало не покажется, ох не покажется! Гизберт, нам надо поговорить. Калли, Карстен, я схожу за пивом. Гизберт, помоги мне принести.

Следующие десять минут я лихорадочно пыталась найти какие-нибудь безобидные объяснения случившемуся, но в голову так ничего и не пришло. И все-таки надо объясниться с Йоханном, раз уж есть возможность улизнуть, надо отправиться на его поиски. Хайнц прав, Нордерней – маленький остров.

Дверь распахнулась. Ханнелора и Мехтхильда в фиолетовых спортивных костюмах, с шапочками в тон и в белых кроссовках ворвались в пивную и в возбуждении остановились у стойки.

– Кристиена! – Мехтхильда всегда произносила мое имя с «ие». – В голове не укладывается, Гизберт нам все рассказал. Что вы об этом думаете?

Я думала, не швырнуть ли в нее тряпкой, броском от бедра, как в гандболе, и промолчала. К тому же заговорил Гизберт, вошедший в пивную раньше отца:

– А-а, вы уже здесь. Хайнц, я сообщил дамам результат нашей слежки. И у них родилась великолепная идея.

Он сиял, как масленый блин. Ханнелора Клюпперсберг раскачивалась на носках и чуть не лопалась от нетерпения.

– Да, мы подсунем ему приманку.

Карстен поперхнулся, Калли закашлялся, а я резко встала.

– Папа, мне нужно сходить домой за каплями. И я хочу полежать.

– Да, хорошо, – озабоченно кивнул он. – Не торопись, мы все сделаем.

Я быстро пересекла комнату, спеша уйти оттуда и ничего, ничего не знать об их стратегических планах. Перед дверью в квартиру мой телефон зазвонил.

– Это я, Йоханн. Я все время о тебе думаю. Что ты сейчас делаешь?

У меня заныло в желудке. Ледяным голосом я сказала:

– Мне нужно немедленно тебя увидеть. Слышишь? Немедленно! Через десять минут на скамейке у «Молочного бара».

Я отключила мобильный и попыталась привести дыхание в норму.

«У любой дороги есть конец»

М. Розенберг

Я почти бежала, но по спине струился холодный пот. Тяжело дыша, я упала на скамейку и прикрыла глаза от солнца. Я еще не успела толком успокоиться, как передо мной появился Йоханн, улыбаясь, словно в мире все было в полном порядке.

– Ну? Ты тоже плохо справляешься со своей тоской?

Он хотел меня поцеловать, но я отвернулась, и его губы скользнули по моей щеке. Он сел и положил руку на спинку скамейки. Я подвинулась вперед.

– Что случилось?

В его голосе слышалось недоумение. Вот актер. Я села так, чтобы видеть его лицо. Часто по глазам можно понять, лгут тебе или нет.

– Где ты был весь день?

– На пляже, а что?

– Не в «Георгсхёе»?

Йоханн выпрямился и, по-моему, рассердился.

– В чем дело? Вчера мы с тобой говорили, что эта история с брачным аферистом – бред, ты сама смеялась над Гизбертом фон Майером, и вдруг такое недоверие. Я чего-то не знаю?

– Ты был в отеле или нет?

– Да, моя радость, я выпил там кое-что. Это преступление?

Он признался!

– Тебя видели.

Глаза его поблескивали. Секунду подумав, он сказал:

– Не понимаю, с чего вдруг после нашей ночи у тебя так мало доверия ко мне. Зачем ты со мной так?

– Зачем я так? – В голосе появились визгливые ноты, но мне уже было все равно. – И с кем же ты там кое-что выпил?

Йоханн задумчиво на меня посмотрел:

– Ах, Кристина. Я терпеть не могу допросы. Сегодня утром мне показалось, что между нами все как-то иначе.

Наверное, Гизберт мог бы стать соавтором этой фразы, именно так должен был вести себя его брачный аферист. Его уличили, и он пытается перевести стрелки. Но почему у него такие прекрасные глаза? И ресницы…

– Тебя видели, и ты был не один. А мне говорил, что никого тут не знаешь. И поедешь на пляж.

– Очевидно, ваш великий детектив еще одну ситуацию оценил неверно. В слежке он, во всяком случае, не слишком искушен.