Отпуск с проклятым (СИ)

Еще и ещё раз прокручивая все это в голове, не заметил, как достиг границы, которую уже очень давно не мог переступить. Остановившись на мгновение, протянул руку к невидимой преграде и, не обнаружив таковой, двинулся дальше. Где-то недалеко за деревьями меня должен был ожидать портал. Уже отсюда я чувствовал источаемую им магию. Настолько сильную, что сразу стало понятно — его создала и оставила для меня открытым сама Лайнаррия. Ох, королева! Думаешь, победила? Что ж, еще посмотрим. Почти два столетия назад ты изгнала в мир людей одного отказавшегося принять твое предложение по уши влюбленного в другую фейри. Ровно столько же жестоко издевалась над его избранницей. А теперь как ни в чем небывало решила предложить сделку, не удосужившись перед этим даже поинтересоваться, а не превратился ли он за время своего изгнания в сущего дьявола. Безжалостное чудовище, которому ты так опрометчиво открыла путь во дворец. И если бы только туда. Что ж, величество, посмотрим, переживешь ли ты эту ночь в одной постели с монстром, которому теперь даже собственной жизни не жалко, лишь бы убить тебя, чтобы та, которую ты так изощренно истязала, жила долго и счастливо.

Стоило войти в и правда поджидавший меня неподалеку портал, как последующие за этим события я уже едва ли отчетливо воспринимал, видя перед собой лишь отрывки всего происходящего.

Помнил, как шел по бесконечно длинным коридорам в тронный зал. Как его двери беззвучно раскрылись передо мной, и я не спеша вошел внутрь. Лениво оглядевшись и не увидев в океане тут же повернувшихся в мою сторону лиц ни одного знакомого, больше не обращая на них никакого внимания, зашагал дальше. Прямиком к трону, на котором сидела Лайнаррия. Подошел ближе, преклонил колено, опираясь о него одной рукой, прямо как тогда, в своем кабинете, и низко опустил голову в знак смирения. Спустя несколько мучительно долгих унизительных мгновений взглянул на сидевшую передо мной женщину и увидел протянутую мне в знак прощения руку. Поднявшись, подошел ближе и, в благодарность за оказанную мне двести лет назад честь, поцеловал ее.

Не успел этого сделать, как женская ладонь выскользнула из моих пальцев и сделала взмах назад, тем самым намекая, что с меня довольно унижений. Снова низко склонив голову, теперь уже усиленно избегая смотреть на свою добродетельницу, медленно поднялся и направился к небольшой площадке позади трона, где до этого стоял один лишь Сэмммуэль. Остановился подле него по правую руку от королевы, тем самым заставив брата сдвинуться чуть левее. Вот и все. Теперь он здесь второй. Не поворачивая головы, уловил краем глаза плохо скрываемое за каменной маской безразличия недовольство. Криво улыбнувшись всей комичности и одновременно трагичности ситуации, снова переключил свое внимание на присутствующих. На сей раз с того места, где я стоял, отлично просматривался весь тронный зал. Впрочем, как и собравшиеся в нем. Теперь, когда мне было уже некуда торопиться, я мог рассмотреть всех присутствующих, которые, кстати говоря, в большинстве своем именно этим и занимались. Только объектом их изучения, как и тихих невнятных шепотков, был я.

Быстро найдя взглядом стоявших слева от трона у окна родителей, сосредоточил на них все свое внимание. Мама, глядя на меня, даже не пыталась скрыть радости. Чего никак нельзя было сказать об отце. Хмур и угрюм, как никогда. Сколько себя помню, родитель всегда первым узнавал обо всех наших с братом и сестрой шалостях. Словно чувствовал, стоило нам что-то этакое придумать. Как вместе, так и по отдельности. Вот и сейчас, видимо, почувствовав — я не просто так вернулся, даже смотреть в мою сторону отказывался. Боялся не сдержаться? Представив, как он, наплевав на правила приличия, подходит, совсем как в детстве, хватает меня за шкирку и начинает прилюдно трясти, дабы выбить из головы всю ту дурь, что я замыслил, снова невольно улыбнулся. А что? Это было бы даже забавно. Не говоря о том, скольких бы позабавило. Но, увы, отец уже не в том возрасте, чтобы позволять себе при всех такое безрассудство. Пусть он и темный, огонь в его крови с годами заметно поугас. И тут тоже не обошлось без матери.