Отпуск с убийцей

Взобравшись на нее, Птучка огляделся и затем с решительной поспешностью направился по шпалам к распростертому неподалеку телу Евфросиньи Аристарховны, тогда как Гугулидзе, также оказавшийся на насыпи, сорвал с головы фуражку и, яростно размахивая ею, принялся, как некогда Дергун, командовать до хрипоты:

- Куда, куда?! Стой, дорогой! И ты, девушка, - тоже стой! Нельзя! Потом!

Только Невскому, по высшим каким-то прикидкам, было сделано снисхождение.

Дергун же - для порядка, ну, а может, просто уязвясь - остался внизу, среди зевак.

К счастью, никто за это время здесь не проходил, и потому Евфросинья Аристарховна, как была, лежала на спине, неловко подвернув под себя правую руку.

На застывшем лице ее все еще сохранялось выражение боли и крайнего испуга.

А глаза-то у нее закрыты, вдруг подумал Невский. Зажмурилась, что ли, в самую последнюю секунду? Если так, то смерть наступила практически мгновенно. Могучий удар.

Песок вокруг головы несчастной был несколько влажен и черен от пропитавшей его крови.

Корзинка с собранной малиной валялась метрах в полутора от трупа часть ягод эдакой праздничной кучкой высыпалась на утоптанную тропу.

Вся эта картина смотрелась до странного будничной, немножко невсамделишной и в первые секунды не вызывала никаких высоких скорбных чувств, не говоря уж о смятении, которое естественно могло возникнуть даже при случайном, мимолетном взгляде на покойницу.

Так и казалось: шла себе и шла спокойно добрая старушка - и вдруг нечаянно споткнулась, и упала, и, наверное, расшиблась, но сейчас вот встанет, отряхнется, подберет рассыпанные ягоды, да и пойдет своей дорогой.

- Все, готова, - констатировал бесстрастно Птучка и зачем-то, распустив немного галстук, расстегнул пуговицу у воротника. - Надо бы узнать номер поезда и кто вел состав. Дело, по-моему, ясное.

Невский стоял рядом, по привычке засунув руки глубоко в карманы брюк, и молча, с явным раздражением жевал фильтр потухшей сигареты.

- Слушайте, - сказал он наконец, - ну, неужели вы не видите?!

- Чего? - не понял Птучка.

- А того, что несчастным, с позволения сказать, случаем здесь и не пахнет вовсе!

- Вот уж - простите!.. - развернулся к нему лейтенант. - А что же это, по-вашему? Ручки на себя наложила, да?

- Нет, убийство, - не повышая голоса, ответил Невский. - Именно так. Примитивное, откровенное убийство... Рассчитанное на простачков и стопроцентное везение.

- Гм... Вы не могли бы выражаться как-нибудь яснее? - огрызнулся Птучка.

Такая безапелляционность Невского его и раздосадовала, и ущемила.

- Да куда уж проще! - развел руками Невский. - Предположим, удар поезда еще мог прийтись так, чтобы мадам осталась лежать поперек тропы. Труп-то ведь пока никто не трогал. Но корзина!..

- Что - корзина? - ехидно прищурился Птучка.

- Вы посмотрите внимательно. Она почти рядом с трупом - в ногах, у откоса. А должна была бы укатиться вон куда!.. И ягод из нее просыпалось чуть-чуть. Как будто покойница случайно выронила корзину из рук, донышком точно вниз, и после этого немедленно шагнула к рельсам. Вас подобный факт не удивляет? Да при ударе такой силы, от которого череп разъехался пополам, мы бы с вами не только малину, но и самую корзинку вряд ли увидали! А тут эдакая красивенькая, исключительно компактная сценка несчастного случая. И поглядите, как аккуратно развернута юбка, коленочки прикрыты, и до чего точен был удар - прямо в затылок, и никаких повреждений на теле, даже синяков нет или видимых царапин!.. Браво, лейтенант! Вашему послужному списку только не хватало такой образцовой дорожной катастрофы! - Невский пару раз, ядовито усмехаясь, хлопнул в ладоши. - А ведь я, как вы вчера изволили заметить, дилетант.

Птучка стоял вконец растерянный, красный, полный самых разноречивых чувств.

Теперь-то он и сам отлично видел, что Невский безусловно прав.

Скорее по инерции, чем из профессиональной необходимости, он горестно переспросил:

- Значит, убийство, да? Попытка все свалить на якобы несчастный случай? А зачем?

Некоторое время Невский глядел на распластанный поперек дорожки труп.

Эта пожилая женщина с самого начала вызывала у него решительную антипатию, его раздражали ее постоянные подглядывания, ее вранье, витиеватые иносказания за обеденным столом, двусмысленные взгляды, которыми она одаривала его при каждой встрече, - и тем не менее сейчас ему было жаль ее, просто, по-человечески жаль.

Ведь где-то у нее остались родственники, которых она, надо полагать, любила и которые наверняка готовились встречать ее, когда она, окрепшая, поздоровевшая, вернется наконец домой.

И вот теперь на всем необходимо ставить жирный крест.

Невский не спеша достал новую сигарету и закурил.