Отпуск с ворами

И Яшка Африка заслужил не только новое имя, но и право быть своим. Так и рос он, продвигался по иерархической лестнице в уголовном мире. А помогала ему в этом его природная хитрость, сообразительность, авантюрная жилка. Всю жизнь Яшка Африка жил на грани допустимого и недопустимого, играл на грани фола, ходил по лезвию бритвы. И всегда все ему сходило с рук. И короновали его через двадцать лет в Якутии дружно, и ни одной малявы с возражениями не пришло с воли или других зон.

Уважение законов, уважение других воров, и умение постоять за себя, отстоять свою точку зрения и не ошибиться в этом мнении – вот что всегда спасало Яшку. А потом ему доверили «общак», посчитали, что такой знаток воровских законов, такой правильный Яшка Африка будет оберегать общественные деньги и употреблять их на самые важные нужды, что приговорит воровская сходка, или по его личному решению, когда сходка окажется невозможной. И Яшка принимал такие решения и доказывал свою правоту.

А потом проскочили лихие девяностые, и мир как-то неуловимо изменился. Уголовный мир изменился тоже вместе с миром окружающим. Бывшие рэкетиры, которые в начале девяностых наводнили колонии, стали выходить на волю. Припрятанные бабки и верные дружки помогали встать на ноги. Кто пошел в депутаты, кто в чиновники, но почти все без исключения кинулись в бизнес. И бизнес у них сразу начинал идти в гору, потому что вливались в его организацию припрятанные миллионы, включались старые связи дружков и подельников.

И в конце девяностых Яшка наконец созрел для того, чтобы обосновать свое новое предложение, которое он сделал авторитетной сходке. Деньги, которые хранились под его неусыпным надзором, воровской общак не должен лежать просто так и ждать, когда из него выделят энную сумму, для передачи тому или иному человеку, чтобы кому-то скостить срок или вообще подвести под УДО (условно-досрочное освобождение). Кому-то что-то передать на этапе, кому-то нанять адвоката, помочь чьей-то матери. Мало ли, какая необходимость возникнет.

– Деньги надо пустить в оборот! – уверенно заявил Африка на сходе. – Времена меняются, и мы должны меняться. Кому будет плохо, если, пустив бабки в оборот, я буду добавлять каждый месяц к общей сумме по пять-десять процентов. Кто даст зарок, что ему завтра не понадобится помощь с общака? А там всего-то… А тут каждый месяц прирост! И это помимо того, что вносит братва! Решайте, я свое слово сказал.

И началось толковище! Чего только Яшка тогда не наслушался. Но он снисходительно молчал и слушал. Его пытались обвинить в том, что он на карман пытается сработать, что зарплату себе выкраивает с доходов. И все такое прочее. Но Яшка видел и другие глаза, алчные, горящие лихорадочным огнем. Это те, кто тайком вкладывал деньги в бизнес. Пусть не в свой, пусть в бизнес дружков-приятелей, жен, которых им по закону когда-то иметь было нельзя. Многое изменилось в стране и в уголовном мире. Яшка вовремя заметил эти изменения и вовремя ими воспользовался. Сход проголосовал разрешить Африке приумножать общак с помощью коммерческих сделок.

Яшка Африка не особенно лез в легальный бизнес, как того боялись некоторые авторитеты. Легальный бизнес тем и был для них плох, что контролировался государством. А с ментами шутки плохи. Наехали, изъяли, арестовали в доход государства, и ищи потом свои денежки. Яшка пошел более хитрым путем: он стал ссуживать деньги бизнесменам из бывших своих, из новых, которые не сидели, он пускал их в оборот в различные проекты, связанные со строительством, с приобретением партий товаров под реализацию и другие относительно надежные операции. И парней он себе завел опытных, которые гарантированно возвращали долги, даже если с партнера взять было нечего.

Леня Малахит тоже был на том знаменитом «коммерческом сходе», когда Африке развязали руки. И поостерегся принять чью-либо сторону. Были у Малахита свои резоны на этот счет. Он предполагал сделать несколько коммерческих предложений Африке по своим каналам. Если дело выгорит, то хорошо. Если не выгорит и провалится затея, то Малахит и не голосовал за нее. Он даже находил время, чтобы при свидетелях урезонивать Африку, давить на понятия.

– Не по закону это, – ворчливо говорил Леня Малахит, убедившись, что их разговор слышат двое-трое авторитетных воров. – Раньше как было? Вор не должен иметь ничего: ни дома, ни семьи, ни имущества. Только волю! А теперь что? Ты вон выторговал себе бизнес. Другие дома и квартиры стали покупать. Кто-то с бабами сошелся, да на них фирмы стал открывать и оформлять. Неправильно все это.

– А я, Малахит, бизнесом не занимаюсь и ни в каких организациях не состою, – возражал Африка. – Можешь проверить!

– Ты не кипятись, Африка, не кипятись. Но это же все равно купечество! Ты деньгами деньги зарабатываешь. А вор как должен?

– Я в долг даю, в рост! И на благое дело их приумножаю! Если тебе понадобятся, ты же не будешь спрашивать, откуда я их достал. Может, тебе лимон понадобится, а в «общаке» только пятьсот «кусков». Да ты мне еще спасибо скажешь!