Отпуск строгого режима

Башкурт и его громилы нырнули в кусты. Испугалась и с криком упала в траву служанка. Ее желтая рубашка отчетливо просматривалась на зеленом фоне.

— А теперь я тебя прикрою, — заорал Валет и прошелся очередью над теми кустами, где схоронился Башкурт.

У Бороды как раз оказалась пара секунд, чтобы прыгнуть в катер. Турок-месхетинец, пригнувшись, сел за баранку, быстро завел мотор и начал разворачивать катер носом к середине озера.

Башкурт и его громилы побежали к моторным лодкам. Через несколько минут изумрудную гладь Манавгатского водохранилища рассекли яростные волны, которые разбегались от двух моторных лодок и катера. Лодки нагоняли беглецов, сжимали с двух сторон. Хотя близко подойти не могли, потому что в ближнем бою на лодки посыпался бы град пуль из автоматов «узи». Моторные лодки, словно гончие — кролика, загоняли катер в затопленное ущелье. Но Борода, сидевший за рулем, упрямо выворачивал свою посудину к середине водохранилища.

Башкурт вел прицельный огонь по катеру. Своим громилам он запретил стрелять по девушкам:

— Убейте шакалов, а суки нам еще понадобятся!

Одна пуля, выпущенная «начальником службы безопасности», угодила в бензопровод, и мотор катера стал чихать.

В это время из узкого залива, напоминающего фьорд, показался речной трамвайчик, с борта которого доносился разбитной шансон на русском языке.

— Давай к ним, — сквозь ветер прокричал Валет.

— Понял, — кивнул Борода.

Со стороны могло показаться, что катер идет на таран речного трамвайчика. Турок-капитан хотел пройти мимо, но его корыто было чрезвычайно тихоходным и неповоротливым. Капитан уже схватился за голову и решил объявить аварийную ситуацию — вот-вот катер врежется в борт. В последнюю секунду Борода резким поворотом руля выровнял курс катера с курсом прогулочного кораблика, и два борта противно заскрежетали.

— Эй, вы аба-алдели вконец. — С борта речного трамвайчика перевесились разгоряченные спиртным русские мужики. — Че, пираты хреновы… на абордаж нас хотите взять?

— Братаны, выручайте! — Валет выстрелил из ракетницы и заорал так, чтобы перекричать голоса туристов из России.

— Эти женщины — наши, — в мегафон на ломаном русском сказал Башкурт. — Прошу не вмешиваться.

Две моторки близко подошли к сцепленным бортами катеру и прогулочному кораблику.

— Чего? — возмутились русские мужики. — Что он сказал?

В моторки полетели пустые, полупустые, открытые и закупоренные бутылки из-под водки, коньяка, вина и пива, полетели бокалы, рюмки, графины, тарелки, блюдца, вилки, столовые ножи и даже мобильники. Некоторые самые отчаянные головы готовы были броситься в воду, чтобы вплавь добраться до наглых уродов. Но их удержали жены, девушки и турки-матросы.

Громилы на моторках закрывались руками от града посуды и других предметов, они явно не ожидали такого поворота событий, но свое оружие не использовали — не стрелять же в туристов! Это международный скандал! Башкурт тоже опустил свой пистолет: ведь если он выстрелит в Валета, то его просто растерзают.

Воспользовавшись неразберихой, Валет и Борода спрятали свои пушки в рюкзаки со снастями и приготовились перейти на борт трамвайчика — в это время мотор катера окончательно заглох.

Лодки с громилами Башкурта и с самим «начальником службы безопасности» развернулись и быстро скрылись за ближайшим скальным выступом.

Девушкам, а затем Бороде и Валету земляки-туристы помогли подняться на прогулочный кораблик. Кто-то из матросов привязал катер к речному трамвайчику, и веселье на борту продолжилось с новой силой. Каждый пассажир чувствовал себя героем и широким жестом показывал, как запустил тарелку, вилку, ложку и т. д. в голову мудиле на моторной лодке.

А водяру, оказывается, россияне выбросили не всю, и ни Валет, ни Борода, ни Ленка, ни Светка и ни Элеонора не могли отказаться от того, чтобы не выпить со своими спасителями. А таких было ни мало ни много весь речной трамвайчик.

— Ничего, — сказала Элеонора, — отойдем от алкоголя с помощью нашатыря. Люди же пьют за наше счастливое спасение.

Над водохранилищем во всю мощность динамиков звучали русские блатные песни. Отдыхающие пили не много, а очень много, поэтому Валет, Светка и Элеонора втайне выливали водку за борт, под стол, в бокалы с соком, в стаканчики с салфетками. А вот Бороду и Ленку такой ход событий вполне устраивал. Турок-месхетинец с радостью братался с мужиками из Сибири, из Центральной России, с Севера, с Дальнего Востока. А Ленку алкоголь не брал — она еще не отошла от пережитого за последние сутки.

Валет попросил капитана, чтобы его спутника и спутниц высадили на берегу в безлюдном месте. Тот решительно отказался и заявил, что надо обо всем доложить полиции.

— Какая полиция?! — восклицал Валет. — Там все повязаны!

Капитан в ответ только крутил головой.

Но тут в разговор вмешался широкоплечий громадный мужик с наколкой-якорем на запястье. Его звали, как минуту назад узнал Валет, Вася, Вася Мурманский, потому что жил в Мурманске и, оказывается, был главным заводилой в битве с громилами Башкурта.