Отпуск строгого режима

— Заколебала эта работа, — с сожалением в голосе произнесла Элеонора. — Здесь так красиво, а они опять тебя головой в хлопоты. Завтра предстоит весь день носиться на деловые встречи.

— И что это за работа у тебя? — спросил Валет.

— Рекрутинговое агентство. Турки предлагают работу, я им нахожу работников, чаще, сам понимаешь, работниц… Ну а ты чем занимаешься? — Элеонора явно не хотела говорить о своей работе, но ей было очень интересно, чем занимается ее новый кавалер.

— Я фокусник. Иллюзионист, — Валет «включил» старую, проверенную на девушках, байку.

Он достал из кармана старинную турецкую монетку, зажал ее в кулаке.

— Подуй, — загадочным тоном попросил Валентин.

Элеонора, у которой глаза засветились детской радостью, округлив щечки, сильно дунула на кулак Валета. Тот раскрыл кулак, монетки на его ладони уже не было.

— Ого! — воскликнула девушка. — А куда она пропала?

— Куда пропала? — нахмурился Валет. — Сейчас поищем. Ну-ка, покажи сумочку.

— Какую сумочку? — встревожилась девушку.

— Ну, твою сумочку.

— Мою сумочку?

— Да-да.

— Так она же была с моей стороны и закрыта.

— Открывай, открывай! — настаивал Валентин.

Элеонора открыла сумочку и ахнула. Прямо возле мобильного телефона в кармашке лежала та же старинная турецкая монета.

— Не может быть, — удивилась Элеонора.

— Вот видишь, ты выдула монету из моего кулака и сама спрятала ее в своей сумочке, — засмеялся Валет.

— Как ты это делаешь? — взгляд девушки горел огнем восхищения.

— Ловкость рук и никакого мошенничества.

— Еще! Прошу, еще! — попросила Элеонора и похлопала в ладоши. — На бис, маэстро!

Теперь Валентин продемонстрировал классический фокус с купюрой. На глазах у завороженной девушки разорвал однодолларовую банкноту на мелкие кусочки, затем собрал кусочки в кулаке и пошептал над кулаком какое-то мистическое заклинание, которое закончил — «собирайтесь и размножайтесь», — разжал кулак: в нем лежала хрустящая стодолларовая купюра.

Элеонора ахнула, но потом с подозрением посмотрела на стодолларовую бумажку:

— Дай-ка посмотрю, настоящая или нет.

— Пожалуйста, — гордо произнес Валет.

Элеонора осмотрела купюру, глянула на красные и синие волоски в бумаге, пощупала защитную нить, проверила на просвет водяной знак — голову Бенджамина Франклина.

— Ты разбираешься в американских долларах? — удивился Валет.

— Однажды пришлось поработать в обменнике. Это был короткий эпизод в моей биографии. Поэтому разбираюсь. А сто долларов — это очень подозрительная купюра.

— Это почему же?

— Потому что Северная Корея печатает стодолларовые купюры миллионами штук. Их ученые бьются, как точнее подделать доллары. И даже не все спецагенты США могут с первого раза без спецсредств определить, где стодолларовая купюра настоящая, а где — фальшивая.

— Ого, подделка на государственном уровне, — возмутился вор-карманник.

— Да, ведь северокорейцы ведут упорную войну с американскими империалистами. А подрыв экономики врага — первейшее средство для его ослабления.

— Это тебе кто сказал?

— На семинаре в банке, где я работала, рассказывали. Я была на передовом посту обнаружения подделок. Ведь таким образом Северная Корея и нашим банкам вредит.

— Да все гораздо проще. Северокорейцы не могут заработать валюту, поэтому печатают сами, — улыбнулся Валет.

— Вот же воры! — воскликнула девушка.

— Воровская политика целого государства! — Валентин поддержал ее порыв.

— А для большинства россиян сто долларов — это треть месячной зарплаты, — сердито сказала Элеонора. — у меня мама учитель, у нее все подруги учителя, так вот они столько получают. Знаешь, когда-то в ответ на просьбу разменять сотку баксов Фаина Раневская сказала: «Увы! Но благодарю за комплимент!»

Валет засмеялся, хотя ему пришлось несколько секунд вспоминать, кто такая Фаина Раневская, пока он не вспомнил знаменитую фразу актрисы: «Муля, не нервируй меня».

— Здесь, в Турции, среди наших туристов таких, кто получает три сотни баксов в месяц, кажется, не наблюдается, — заметил карманник, — они в день больше пропивают.

— Да, поэтому я селюсь подальше от наших. Возьми свои деньги, — Элеонора протянула Валету банкноту в сто долларов. — Классно показываешь фокусы, — и она улыбнулась своей очаровательной улыбкой. — Доллар превращаешь в сто, и не поддельных… Я с тобой дружу. С таким нигде не пропадешь. Раз-два, и денежки в кармане.

— Да, в принципе… Я сам с собой дружу, — отшутился Валет.

— А сейчас ты в отпуске? Сам в цирке работаешь? — поинтересовалась Элеонора.

— Нет, в цирке я не работаю, — честно признался щипач-профессионал, — я больше мотаюсь по частным гастролям. Ведь в небольших городках и даже селах нет цирков. А клубы или залы для собраний есть. И люди приходят. В некоторые малые города по нескольку лет хорошие артисты не приезжали, а фокусников живых в подавляющем большинстве российских деревень никогда в глаза не видели, только по телику.

— Благородная у тебя работа — нести искусство в народ, — не то пафосно, не то шутливо произнесла Элеонора.

— Да, благородная, — нисколько не смущаясь, проговорил Валет.

Блеснул зеленый луч солнца.