Отпуск строгого режима

— Ну-ну… Идея это хорошо… А хорошая идея — это еще лучше.

— Есть в четвертом отделении на примете Екатерина Елагина. Часто попадается патрульным. Пьяная в общественных местах.

— Знаешь что, Игорек, твоя идея вообще не идея. Так, выпук мозга, — Анатолий Герасимович глубоко затянулся. — Такие бабы — сизокожие, скукоженые от водки — проканывали в девяностых. Сейчас товар качественный требуется.

— Я знаю, товарищ полковник. Прекрасно знаю… Но удивительная штука. Эта Екатерина Елагина выглядит еще довольно свежей. Наверное, гены особенные, продукт русской эволюции — устойчивые к алкоголю. На лицо она вполне даже ничаво…

— Намекаешь, пользоваться можно? — заржал Анатолий Герасимович. — И газеткой рожу не прикрывать?

— Я уверен, что она за собой следит, хоть и пьянчужка, — фигура нормальная, не расплылась. Мы ей повесим бытовуху, ведь напивается так, что ни черта не помнит, — убедительным тоном проговорил старший лейтенант.

— Там че, на четвертом полный бардак, уже алкоголичек трахаете? — строго спросил главмент.

— Наоборот, она за порядком следит. Катька… гм… Екатерина очухивается и пол моет, чтобы выпустили. Кто же с такой будет, товарищ полковник?

— Товарищ полковник точно не будет, — хмыкнул Анатолий Герасимович… — Так, значит, что получается, с той вы не можете, а с другими вы можете — правильно я понял, товарищ старший лейтенант? — нахмурился начальник полиции.

Старлей плотно сжал свои мясистые губы, понял, что сболтнул лишнего.

— Да или нет, я спрашиваю? — продолжал бушевать Анатолий Герасимович.

— Нет, товарищ полковник. Не можем. Это я к чему говорю… Если ее примарафетить, шмоток подкинуть и сказать: или на зону, или в Турцию, то поедет в Турцию как миленькая. А че, и так у нее жизнь никакая. Один хахаль — граненый стакан. А так заграницу посмотрит.

— Ладно, черт с тобой, давай ее сюда. Вдруг туркам наша Катя прокатит, — снова заржал полковник Федюшкин.

«Опель» уже завернул под красно-белый шлагбаум. Старший лейтенант нажал на тормоз.

— Че, уже приехали? — Анатолий Герасимович посмотрел в окно и открыл дверцу.

Он грузно вывалился из машины и стал подниматься по ступенькам крыльца.

Игорек отогнал машину и помчался догонять начальника.

— Действуй, — сказал ему главмент. — Резче.

Из дежурки старший лейтенант позвонил в четвертое отделение:

— Елагина у вас обитает?

— Нет, только что выпустили, — ответили в трубке. — Отходила здесь от запоя. Где была, что делала — ни фига не помнила. Задрала она уже.

— Вернуть! Я сейчас приеду! — Старший лейтенант положил трубку. — Разрешите отлучиться, товарищ полковник, — отчеканил Игорек.

— Разрешаю, — сказал Анатолий Герасимович и на ухо старшему лейтенанту прошептал: — Чтобы вторым же рейсом она вылетела в Москву, я с тебя спрошу: иначе сколько это — пять процентов в наших? Ты будешь мне должен. Понятно?

Игорек отпрянул от полковника Федюшкина и побежал к выходу.

17

Валет проснулся с первыми лучами солнца, которые пробились через плотно завешанные шторы. Он быстро вскочил с постели, умылся, оделся и направился к Бороде. У того двери номера не были закрыты на ключ.

— Э, подъем! Хорош дрыхнуть, — Валет стукнул ребром ладони по кровати.

— Че так рано? — поморщился турок-месхетинец, подняв голову с подушки.

— Идем на базар.

— Фраеров щипать?

— Пощипаем, — кивнул Валет, — будешь учиться. И мне надо кое-что прикупить.

Компаньоны спустились в ресторан, быстро перекусили яичницей с сосисками. Валет выпил кофе, Борода — минералку. На рецепции вызвали такси. Мотор подкатил к отелю буквально через пару минут.

— Шеф, Сиде, базар, — сказал Валет.

Таксист понимающе кивнул.

Всю дорогу ехали молча. Борода досматривал сны на заднем сиденье, а Валет в уме прикидывал, что ему надо купить. Он считал себя дважды виноватым перед Элеонорой: сумку украли при нем, а потом он не смог ее вернуть.

За окнами поплыли старинные домики с характерной восточной архитектурой, показались древние строения еще римских времен.

Наконец такси остановилось на оживленной улице.

— «Фестиваль-базар», — сообщил водитель.

— Здесь я могу купить сумку для девушки? — начал было Валет, но, увидев, что турок не понимает, сказал по-английски: — Кэн ай бай а бэг фор май герл хиа? [15]

— Йес, — ответил таксист.

— Энд а мобайл телефоун? [16]

— Ноу, «Электроник-базар». — Таксист показал рукой вдоль улицы.

— О’кей, — Валет рассчитался, оставил пару долларов на чай.

Несмотря на ранний час, народ уже толпился на рынке. Пестрый восточный базар манил различными товарами — сверкающими украшениями, сувенирами, женской и мужской одеждой, обувью, тканями, керамикой. Дальше были развалы со всевозможными фруктами и яствами.

— Знаешь, Борода, сходи-ка купи яблок, — попросил Валет.

— Яблок? — удивился турок-месхетинец.

— У англичан есть поговорка: ван эппл а дэй, кип э доктор эвэй [17].

— Ты меня уже достал с этой тарабарщиной. Ни хера не понять.

— Понять легко — если будешь съедать хотя бы одно яблоко в день, то доктор тебе будет не нужен.

— А мне и так не нужен, — буркнул Борода.