Отпуск в тридевятом царстве (СИ)

— Скажи, а зачем нам узнавать, например, то, насколько лучше в близкой утопии оказались выполнены резолюции ООН? Что толку от этого нашему, реальному миру?

Он лишь отмахнулся:

— Если станешь аналитиком, поймешь, — и, подумав, добавил: — А может, даже раньше, когда подрастешь немного.

Тогда меня хватило только на то, чтобы фыркнуть:

— Аналитиком? Это я-то?!

— Что тебя удивляет? — спокойно спросил Амброс. — Все вы рано или поздно перейдете из рейдеров в другие отделы. Те из вас, что так и не научатся отделять зерна от плевел, пройдут переподготовку и пополнят ряды обслуживающего персонала. Но я уже сейчас могу примерно сказать, кто и куда попадет из нынешней учебной группы.

— Ой, нет, — смутилась я. — Аналитика — это слишком сложно. Мне, скорее уж, дорога в прогнозисты.

— Хм… — он прищурился. — По-твоему, легче оценивать глобальную направленность утопии по скудным обрывкам подсмотренной где попало действительности? Делать далеко идущие выводы по незначительным деталям? На основе поверхностных наблюдений выносить окончательный вердикт, и недрогнувшей рукой посылать людей подтверждать непроверенные данные? Легче, да? Тогда ладно.

— О, господи! — я схватилась за голову. — Лучше я пойду в техники! Буду только кнопки нажимать!

Билл колюче рассмеялся.

— Ты еще будешь указывать мне, что для тебя лучше? — и, посерьезнев, сказал: — Поверь опыту многих, самое лучшее и интересное у нас — это командировки рейдеров. TSR, наверное, единственная контора в мире, где никто не рвется из рядовых сотрудников в кабинетные крысы. Оставайся в строю как можно дольше. Мы ведь как никто другой можем приблизиться к бессмертию.

* * *

Тому, кто никогда не совершал TS-рейдов, наверное, трудно будет в это поверить, но жизнь в параллельном мире, в самом деле, совершенно реальна. Свое тело в утопии ощущается абсолютно так же, как дома — оно чувствует жару и холод, боль и удовольствие, устает и отдыхает, хочет есть, пить, спать и все остальное тоже. Мы загорали дочерна под мягким солнцем палеолита, пили ломящую зубы воду из хрустальных ледниковых ручьев, ловили удивительно вкусных рыб в прозрачном озере, охотились всей группой на странных, будто мутировавших, животных, и наблюдали в бинокль за жизнью древних людей. Недалеко от места нашей дислокации оказалось стойбище «обезьянок», как мы их прозвали. «Обезьянки» быстро обнаружили наше присутствие и не замедлили нанести визит. Похоже, их беспокоило неизвестное, малочисленное, но очень наглое племя, запросто идущее впятером загонять целое стадо оленей и часто издающее резкие, громкие, пугающие звуки. Нападать на нас палеопитеки не рискнули, оперативно собрали свои убогие манатки и убрались подобру-поздорову. Мы не стали их задерживать, и уж тем более, уходить отсюда сами — местоположение стойбища наверняка было прекрасно известно всем окрестным хищникам, которые теперь обходили стороной не «обезьянок», а нас. Зачем же тратить ночное время на изнурительное дежурство по сменам в ущерб сладкому сну? Силы пригодятся днем. Брошенная палеопитеками пещера оказалась сырой, грязной и кишащей паразитами, так что мы разбили палатки в стороне.

Очень скоро Билл вспомнил о нашем прежнем разговоре.

— Ну так как, Анерстрим, ты все еще думаешь, что мы в виртуальной реальности?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Это может быть и очень хорошая иллюзия. Микрочипы в голове и не такое могут обеспечить.

На самом деле я давно уже убедилась в том, что мир вокруг абсолютно живой и осязаемый. Но все равно возразила, так, из вредности.

— Тебя не убеждают собственные органы чувств? — допытывался Амброс.

— Они тоже могут обманываться.

— То есть, когда у тебя на зубах хрустит песок, это тоже часть программы?

— Все может быть, для достоверности… Эй, а откуда ты знаешь про песок?!

Билл проказливо ухмыльнулся.

— Это я подсыпал его тебе в тарелку. Для пресловутой достоверности.

У меня просто не было слов. А Амброс только посмеивался. И то правда — с разинутым ртом я выглядела, наверное, ужасно глупо.

— Как видишь, некоторые ощущения нельзя просчитать заранее. О, вот, например, — Билл выудил откуда-то самокрутку, набитую марихуаной, подмигнул мне, прикурил от уголька и, затянувшись, спросил: — Ты когда-нибудь курила травку?

— Пробовала, — осторожно ответила я. — Еще в универе.

Билл передал мне косячок и подождал, пока я сделаю затяжку.

— Ну, как ощущения?

— Травка как травка, — неопределенно ответила я. Не признаваться же теперь, что первый раз был единственным, и в качестве я совершенно не разбираюсь.

— Отлично. Вопрос номер два: ты когда-нибудь нюхала кокаин?

— Нет, никогда!

— Молодец, — похвалил он. — И не начинай.

— И не собираюсь, — заверила его я.