Отпуская любовь (СИ)

— Убей меня, ты все равно ничего от меня не добьешься. — Прошептала девушка. Голоса почти не было. Или это сил не было говорить.

— Мне больно видеть тебя такой. — Сказал он и протянул руку к ее щеке. Валери отвернула лицо. — Ты должна понести наказание по закону стаи. Но если ты извинишься и примешь меня, я тебя прощу. Обещай хотя бы попытаться меня полюбить и родить мне щенят. И мы сейчас же вместе отсюда уйдем. — Почти жалобно просил Адам.

Валери снова увидела Риана, он разбил с размаху кресло о стену. Он видел и слышал все, что видит она. Видимо, Донна что — то придумала. Так, пора прервать связь, пока он не узнал про прерывание беременности. Ни к чему ему это знать.

“Прости Риан, тебе не стоит это видеть. Помни, я люблю тебя!” — попыталась она передать ему и замотала головой, чтобы разорвать связь.

— Малыш, что с тобой? Тебе плохо? Я принес тебе крови. — Забеспокоился Адам и поднес к ее губам трубочку со стаканом животной крови. Снова кролики…. Шикарно… Она выпила все, но ей было мало. Ее глаза загорелись красным огнем, но Адам этого не заметил, в его глазах стояли слезы.

— Неужели ты так сильно любишь этого вампира, что даже противишься зову своей волчицы? Ведь она хочет меня, я это чувствовал. Если бы ты знала сколько боли ты мне причинила. — Прошептал ей в губы Адам и стал целовать.

Она выпустила клыки и попыталась укусить его. Он резко отскочил и Валери клацнула зубами по воздуху. В ней проснулся хищник. Необходима была кровь, и она была рядом в живом оборотне. Ей хотелось хоть глотка, и вдруг она согнулась пополам от удара. Она не понимала, за что он ее так ударил!

Адам вскочив на ноги стоял нависая над ней и сверлил злым взглядом, со смесью горечи и боли. Ей даже на секунду стало его жаль. Так сильна была его любовь к своей паре. И тут она вспомнила, ее вкус смертелен волку. А судя по его реакции, он это знал. Валери неосознанно улыбнулась.

— Чему ты улыбаешься, Валери? Ты хотела меня убить?! — заорал он.

— И я бы это сделала, дорогой. — Со злой улыбкой сказала она. А сама себе внутри удивлялась, откуда же в ней столько злобы? Довели волки шерстяные.

Он подошёл ближе и процедил сквозь зубы глядя ей в глаза:

— Ты никогда не сможешь причинить мне вред. Ведь я твоя истинная пара. А ты моя. Ты только моя. И я не позволю тебе в этом сомневаться. — Под конец своих слов снова орал он. БУдто бы убеждал сам себя в этом.

— Да задумайся ты! На истинную пару никогда не поднимется рука! Ни у одного из пары. Ты бы не смог меня ударить! Я бы не смогла совершить укус. Укус смертельный для волка. Но я почти это сделала, если бы ты не отпрыгнул.

— Истинная пара связана друг с другом эмоционально и физически. Причинить вред своей половине, это все равно что покончить с собой. Боль пары ощущается выше, чем собственная боль. Будь та боль физической или моральной неважно. И ты это знаешь. Но не хочешь признать. А моя пара — Риан! — сказала я.

Он замахнулся ударить, но опустил руку и резко развернувшись выскочил из помещения. Валери снова осталась одна, предоставленная своим мыслям. Ничего, она была готова вытерпеть все, лишь бы снова когда-нибудь увидеть своих детей: Алексея, близнецов и конечно Риана.

Шли дни, два раза в день к ней приходил Шон, давал выпить стакан кроличьей крови и молча уходил. Каждый раз, как она пыталась с ним заговорить он прикладывал палец к губам призывая к тишине и показывал на верх. Понятно, Адам наверху и слушает. От Риана тоже не было вестей. Каждый день она обращалась к нему зная, что он ее не услышит. Валери мысленно рассказала ему всё, что происходило с ней за последний месяц. Ничего не утаила. И ей будто бы становилось легче. Иногда она видела его рядом с собой. Она даже чувствовала его, будто он рядом, тянет к ней руку, успокаивает и… видение исчезало. Возможно, у нее начинался бред от тоски и безысходности. Она не замечала, как летели дни и ночи. Ведь она не видела, что там за стенами дома. Окон не было в подвале. Хорошо хоть не было так же крыс и сырости. Подвал был предусмотрен лишь для пленников. По бетонным стенам висели цепи и кандалы. Был еще матрас у противоположной стены на полу, такой же как и под ней. А в углу у входа стол с какими-то приборами и пара бочек вина под ним.

Хотелось бы сказать, что однажды утром, но она не знала, что за время суток было, когда к ней в подвал спустился Адам и сообщил, что прошла неделя с их последнего разговора. Ей нечего было ему ответить. Слабость и полубессознательное состояние не позволили даже съязвить. Она только тихо зарычала, когда он приблизился.

— Малыш, прошу тебя. Скажи, что принимаешь меня. — с болью в голосе просил он.