Отпусти - это всего лишь слово

   Мы сливаемся, сплетаемся изнутри корнями, словно деревья, прорастая, друг в друге, чтобы распуститься десятками цветов. Это так остро, пронзительно сладко, настолько безумно, что наслаждение становится невыносимым, превращаясь в срывающийся скулёж. Губы Сана спасением накрывают мой рот, утешая, умоляя вытерпеть, руки сжимаются. Он держит меня, держит на самом пике. Не двигается, не делает ни одного движения. Но мы дрожим, вибрируем приливами захлёстывающей энергии на самой вершине сверкающего удовольствия. Не могу сорваться, он не даёт упасть, заставляя балансировать на острие точечного ощущения...

   А затем его бёдра резко срываются вниз, вверх, вбиваются со всего размаха, начиная судорожно двигаться.

   Мне кажется, я умру. Умру в этот момент, понимая, что это всё, это больше чем всё. Мир сжимается до размеров Сана, мир становится им, он заполняет меня настолько, что по лицу текут слёзы. Это так хорошо, что мучительно выдержать.

   Я не знаю, от чего хочу умереть, ничего не понимаю. Безостановочно выкрикиваю его имя, плывя в спасительном мареве, чистейшего человеческого кислорода, Сан вонзается в меня, я вонзаюсь в него, и мы пьём друг друга, словно пчёлы, взломавшие чужие соты и сладкий мёд наслаждения льётся потоком.

   Губы впиваются друг в друга, языки скользят выцеловывая и вылизывая кожу на шее, выкусывают, садируют, толкают, облизывают. Я кусаю Сашку за мочку, он в ответ впивается зубами в плечо, и в ту же секунду нежит губами. Мы словно восхитительное торнадо двоих, текущее реальностями. В какой - то момент мы переворачиваемся, меняясь местами, не прекращая движения.

   Наша одежда под Сашкиной спиной, его пальцы плавят мой позвоночник и царапают поясницу, скользят вниз, сжимают задницу до синяков, задавая ритм. Дорываясь до его груди, живота. Скольжу на нём, скольжу по нему, скольжу в его руках, мокрый от пота, горячий. Сашка точно такой же. Расплавленный ртутью кипяток, бог асфальта. Это не секс, чистейшее безумие, апофеоз оргазма, совершенство нескольких часов длиною в вечность.

   Сашкины руки акробатируют меня, с лёгкостью поднимая, разворачивая, укладывая, словно мы не на татами одного метра куртки, а на огромной кровати, где можно всё. Всюду, везде. Сашка не даст свалиться. Он ловит меня собой, раскладывая на себя, продолжением мозаики собственной кожи, выгибая дугой, заставляя согнуться так, что кажется, я никогда не разогнусь обратно, сломаю позвоночник.

   Сашкины пальцы дотягиваются, вальсируют из любого положения, стаскивают последние остатки одежды, раздевая до нитки, отбирая всё, даже носки.

   Давно стемнело. Становится холодно. Я замерзаю, хочу сказать об этом Сане, но понимаю, ему наверное ещё хуже. Это я на нём, а он спиной на стремительно остывающей поверхности. Лето коснулось её своим жаром и безжалостно ушло, холодный воздух и космические звёзды напоминают о том, что на утро мы оба проснёмся с воспалением лёгких. Но здоровый рационализм не уместен. Не в эту секунду.

   Мы пьём согреваемся вином, вливая его в себя, и друг в друга. Ладони Сашки закутывают меня собой, растирают, не дают воздуху ни шанса добраться до тела. Сан всюду, везде, разом, во всех местах, и я точно также, теку в нём, на нём. 

Мороз убирается в ахуе. Он не готов к такому. От нашего жара идущего изнутри, крыша скорее просто воспламениться. Ещё немножко и на мне можно будет жарить колбаски. Озвучиваю это вслух и слышу каламбур, но из уст Сани пошлятина бесподобна, тонкий юмор иронии, в сочетании слов. А я отзываюсь весь, отзываюсь на звуки его голоса, вибрируя камертоном, вспыхиваю, кончаю с хриплым криком. Но безжалостный Сан и не думает остановиться, отправляя на второй заход без передышки. Он не кончил, сдерживается, продолжает держаться, не желая это прекращать. Не желая разрывать нас.

   Мы двигаемся, плывём в потоке времени, кувыркаемся на проводах вселенной ( пля, додвигайтесь уже - простонал афтар и быстро зачирикал, решив, что стрелятцо пойдёт в другое место, эээм потом затерялись между нулём и бесконечностью. Он сеть, а я запутавшийся в нём дельфин, жадно умирающий в бесчисленных прикосновениях.

   Люблю тебя.

   Пальцы зарываются в волосы, трепещут дрожат, дёргают на себя, тянут вниз, танцуют встречаясь с его пальцами, соединяются, умирают от нежности.

   - Я люблю тебя. 

Держи меня, держи меня крепче. 

Воздух кипит, он не в состоянии этого вместить. Вместить наше чувство, оно режет пространство электрическими проводами.

   Губы - распахнувшиеся створки мира, ведущие на луну дорогой души. 

Взлетаем луной, всасываемся, толкаясь самыми кончиками языков, вырисовывая тончайшие пируэты и жадно впиваемся вновь, смешиваясь слюной, глотая её чужую, свою, дрожа от легчайшей вибрации.

Люблююююююю!!!! 

Целую его пальцы. Кончики пальцев, хватаю губами, а Сашка смеётся.

   Ему смешно видеть меня таким, хотя сам он ничем не лучше....