Отпусти - это всего лишь слово

   Хотя, собственно, чем тут гордиться. Невысокий рост, компактный вес. Подтягиваться на руках и отжиматься я мог практически без устали. Стометровку прогонял за двенадцать секунд, пресс качал без остановки. Заниматься спортом я начал с детского садика, на базе дополнительного образования. Учитывая бесплатность удовольствия, мать была рада запихнуть меня с глаз долой во всевозможные кружки и секции.

   Так что неудивительный факт. К своим шестнадцати, я перепробовал всё, от борьбы до танцев, везде достигая успехов, но... бросал, как только появлялся серьёзный результат.

   Не знаю, отчего так происходило. Стоило решить задачку и она тут же терялал для меня всяческий интерес, оказываясь слишком лёгкой. Я начинал откровенно скучать не желая топтаться в рядах со всеми. Усложнение нагрузки давало временный эффект, но постепенно я достигал предела своей возрастной категории, желал двигаться дальше, но никто не составлял индивидуальной программы, а перевести в старшие группы не представлялось возможным. Единственное, о чём сожалел, это о том, что пришлось забросить танцы. Секцию нашу расформировали и закрыли переведя на платные основы. Участие в конкурсах и соревнованиях я не мог себе позволить, затраты оказались метери не по карману. Она честно пыталась выкроить. Понимала, это моё. Я понимал, но...всё сложилось так как сложилось.

   Когда, догнав до ста, я спрыгнул вниз под бурю оваций и скромно раскланялся, получая третью пятёрку за пару, дверь открылась и в спортзал ввалилась группа Сани. Сигналя о том, что третья пара плавно перешла в четвёртую, и у нас, похоже, сегодня спаренное занятие.

   Аллочка пронзительно засвистела в свисток, размахивая флажком в руке и командуя мне и Серому приготовить маты для акробатики.

   - Пять минут перекура. Новоприбывшие разминаются у стенки. Куда собрался, Гринёв?

   - А покурить?

   - На скамеечке воздухом подышишь.

   Аллочка снова засвистела, привлекая внимание.

   - Оставшиеся нормативы сдаём с двести тринадцатой. И, если останется время, поиграем в волейбол.

   Группа Сани радостно взревела, наша, наоборот, притихла, особенно после слов:

   - Матч дружеский. Но проигравшие будут мыть зал.

   - Алла Борисовна, у меня, кажется, месячные начались, - тоненько завыл Гринёв, заставляя ржать над собой уже просто на волне его идиотизма. - Можно, я пойду? Я вам Никитина оставлю, честно, - пообещал Тоха, подхватывая меня поперёк и неся Аллочке в качестве приза. В нашей группе я был самым мелким, за что, собственно, и страдал.

   - Никитин, если ты не вернёшься, мы будем считать тебя коммунистом, - томно пообещала Юлька Грач. Девчонок в нашей группе было пятнадцать, на десять пацанов. И Грач относилась к разряду симпотных.

   - Отпусти Никитина, Гринёв. Твоя ориентация нас пугает, - Аллочка показала Грине сжатый кулак.

   - Алла Борисовна, ну зачем вы так! - прилюдно обиделся Гринёв. - У меня ориентация самая правильная. На учёбу. Всегда готов! - Тоха гоготнул.

   - Гриня, в угол поставлю.

   - Ааа, не надо в угол! Я маленький, худенький, тощенький и... и плохо трахаюсь. Вот прям как Никитин, - заявил Тоха, тряся меня в качестве доказательства, за что органично получал ногами, но не отпускал, очевидно решив, что за козла я ему отвечу.

   - Лично проверял? - подъебнул я, вызвав новую волну ржача.

   В это время Санина группа органично влилась в зал, рассасываясь на свободных скамейках. Как я уже говорил, у нас учились девчонки, 214 состояла из одних парней. Пятнадцать человек, и все как на подбор. Ну, или казались как на подбор, потому что широкоплечий монстр Зидан в майке цвета хаки, поигрывающий мускулами а-ля Арнольд, крепкий такой, органичный Лён, об чью шею можно было гнуть подковы, долговязый черноволосый Родригес с невысоким, но неплохо сложенным Мурзиком, - как-то разом создали преимущество силой оппозиции. А за ними, в серой олимпийке и таких же штанах, танцующей походкой следовал чуть отрешённый Сан, запихав руки в карманы. Очки он снял, созерцая спортивный зал с рассеянным интересом, словно видел его впервые, а не заколачивал здесь груши, тягая железки по вечерам напару со своей шоблой.

   Аллочка распахнула рот и едва не выронила свисток, даже забыв попинять Гринёву на то, что придурками не рождаются, а становятся, но Гринь это правило похоже обошёл.

   А затем Аллочка тряхнула головой, прищуривая глаза.

   - Вау, какие люди и без охраны. За что такая честь, Малин? Родионов? Мурзин? Не верю своим глазам. Такие уважаемые люди в наш скромный спортзал. Зидарин, если не ошибаюсь? - она ткнула пальцем в сторону Зидана, безбожно коверкая его заковыристую фамилию. Парни моментально напряглись. Похоже, физкультуру в 214 не жаловали до сегодняшнего дня.

   - А чего я-то сразу? - начал Зидан, но Саня уже вышел вперёд.

   - Здравствуйте, Алла Борисовна, - очень вежливо поздоровался он, останавливаясь напротив училки и застенчиво так, доброжелательно улыбнулся. - Извините нас, прогульщиков. Я отдавал справку в медицинский, но они, очевидно, забыли передать.

   Аллочка, прифигев, взяла протянутый лист бумаги.

   - И чем это таким ты болел, интересно, что тебя на год освободили?