Отпусти меня

– Значит, помнишь. Фактически ты мертва. Должна быть мёртвой. Но стоишь и дышишь, как верно подметила. Ни медики, ни Бог в ту ночь тебе не помогли. Ты жива благодаря мне! Мне и моей крови. Кстати, высосала ты из меня её прилично. Надеюсь в будущем получить ответную компенсацию.

Я стояла и думала о том, что за бред он несёт. Этот больной на голову псих, походу был не только маньяком-убийцей, но ещё и полным шизофреником. Я начала подумывать, как отсюда незаметно свалить и вызвать копов.

– Ты себя слышал? – мне понадобилась доля усилия, чтоб не рассмеяться.

Я бросила взгляд на дверь, подсчитывая, за сколько секунд успею добежать до неё.

– Подойди ко мне, – его голос явно давал понять, что это далеко не просьба, а самый настоящий приказ. – На дверь можешь не смотреть, я буду быстрее. Да и к тому же далеко ты не убежишь. А когда тебя снова приволокут ко мне, я тебя накажу. Так что без глупостей!

«Что мне делать? Подчиниться или рискнуть? Блин, а если не успею? Ладно, подыграю, усыплю его бдительность».

На негнущихся ногах я подошла к нему, не решаясь посмотреть в глаза. Он взял меня за подбородок и приподнял его, встречаясь со мной взглядом. Его рука была ледяной, да и рядом с ним было холодно.

– Посмотри на меня, Соня. Столько лет прошло. Я изменился?

Ни капельки. Словно я видела его только вчера, а не одиннадцать лет назад.

– Нет, – коротко ответила я.

– Хорошо. А чувствуешь жар, исходящий от моего тела? – он смотрел на меня, не моргая, в ожидании ответа.

Жар? Да на градуснике нет такой цифры, которая соответствовала бы его температуре.

– Нет, – я хотела, но не могла отвести взгляда.

– Очень хорошо, а теперь, – мужчина прижал мою голову к своей груди. – Скажи мне, что ты слышишь?

Я прислушалась, но ничего не услышала. Тишина! Ни ударов сердца, ни звуков дыхания. Его грудь не шевелилась, словно он и не дышал вовсе.

«Этого … этого не может быть! Нет. Это всё не правда!»

– Ничего не слышу, – я еле прошептала эти слова.

Он отпустил мою голову. А я с глазами, полными страха, посмотрела на него.

– Именно, – чудовище усмехнулось. Но эта усмешка была не похожа на все остальные. Она была … грустной? Но всего на секунду далее вернулась его привычная издевательская усмешка. – Ты ничего не услышала и не почувствовала, потому что у меня не бьётся сердце и я не дышу. Я мёртв. И все в этом доме мертвы. Кроме тебя.

– Но как это? – в голове ничего не укладывалось. Мозг отказывался переваривать эту информацию.

– Как это? – повторил он за мной. – Я вампир. Все в этом доме вампиры. И убил тебя, кстати, тоже вампир.

Мне было тяжело в это поверить, но факты говорили за себя. Тот, у кого не бьётся сердце, кто не дышит, не стареет, чьё тело не излучает тепло – мертвец. Мертвецы лежат в могилах, а не ходят и говорят. К тому же у него зубы, как у вампиров из сказок. Единственное, в книжках их клыки рисуют и описывают такими, что рот не закрывался бы, а у него их почти не видно. Лишь когда усмехался, только тогда можно было заметить, что у него с зубами что-то не так.

Я стояла в растерянности и не знала, что сказать. Весь мой привычный мир рухнул в одночасье. Во второй раз! Теперь ко всему добавились ещё и вампиры. В пансионате нам о них не рассказывали, да и сомневаюсь, что простые смертные вообще осведомлены об их существовании.

– Зачем? – вырвалось из моего рта. – Зачем ты убил её? Я знаю, что это был ты, можешь не отрицать.

Он взял со стола одинокую пепельницу и пододвинул её ближе. Затем достал из пиджака пачку сигарет. Мои глаза загорелись при виде их. Мне так хотелось закурить, аж руки задрожали. С трудом, но всё же мне удалось взять себя в руки. Даже если бы и предложил, ни в жизнь ничего бы у него из рук не взяла!

– Я думал, что будешь просить. Молодец. Сдержалась, – чудовище не спеша подкурил сигарету и глубоко затянулся, выпуская облако дыма. – Ты должна была вспомнить. Рано или поздно. К тому же я не хотел стирать тебе память навсегда. А вообще у тебя слишком много вопросов.

«Что значит, стирать? Неужели моя амнезия тоже его рук дело?!»

– Джон сказал, что я получу на них ответы, – понемногу я стала успокаиваться. Насколько это было возможно.

– Получишь, в своё время. А сейчас есть дела поважнее. А насчёт твоей матери. К чему отрицания? Я действительно её убил. Не выпил, а убил!

Эти слова дались ему с такой лёгкостью, словно убийство – это то же самое, что сходить за продуктами. Будто не человека убил, а надоедливую мошку.

Страх, злость, отчаяние, ненависть – все эти чувства играли во мне одновременно. Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Он сказал не реветь, но мне было всё равно. Эта боль не физическая, а моральная. Она душила меня. Мне хотелось кричать, биться головой об стену, рвать на себе волосы и … убить его. Я так хотела его убить!

«Интересно, а в своих мыслях я в безопасности? Или же ему ничего не стоит залезть мне в голову и узнать, что в ней творится?»

– Я же сказал не реветь! – его голос был ледяным, властным. – Ты не в том положении, малыш, чтобы оспаривать мои приказы. Приказы, а не просьбы.