Отпусти меня

— Да, но не нужно было... — не знаю, как корректно сказать, что не хочу всего этого.

— Позволь мне решать, что нужно, а что нет, — отрезает он, и вся моя решимость где-то теряется в его приказном тоне.

— Ооо! — к нам подбегает Анечка, восхищаясь цветами. Она тянет руки и отрывает бутон пиона. Нюхает, забавно морщится, а потом увлечённо отрывает от цветка лепестки.

— Ты не вышла сегодня на работу, потому что... — ждет моих объяснений, поворачиваясь ко мне вполоборота.

— Потому что я увольняюсь.

— Испугалась? — напрямую спрашивает мужчина.

— Да, — честно признаюсь, потому что, смотря в глаза Калинину, не могу лгать. Кажется, он читает все ответы в моих глазах.

— Если смело посмотреть страху в глаза, то он умрет. Все наши страхи в голове.

И я смотрю. Выдерживаю около минуты, прежде чем отвернуться. Мой страх не умер, поскольку мужчина рядом со мной, похоже, бессмертен.

— Не нужно меня бояться, Елизавета, — мое имя произносит как-то по-особенному, растягивая буквы. Мурашки по коже, но уже не колючие, а горячие. — У меня не так много времени, мой день расписан поминутно. Ты стоила мне встречи с китайцами, — он встаёт с места, дергает ворот пальто, поднимая его вверх. — Мы почти незнакомы, а я уже теряю деньги, — холодно усмехается, отчего мне становится еще неуютнее. — Вечером приглашаю тебя в театр.

А я опять утыкаюсь носом в цветы, зажмуривая глаза. Ну какой театр? О чем он говорит? Мне почему-то кажется, что этот дьявол хочет отобрать мою душу.

— Елизавета, — уже мягче произносит мое имя, обхватывает подбородок и поднимает голову, вынуждая смотреть ему в глаза. Его пальцы обжигают мне кожу, а глаза завораживают. — Это просто театр, просто приятный вечер, я хочу, чтобы ты мне его подарила.

Кусаю губы до боли, чтобы отрезветь и отказать Калинину. Он отпускает мой подбородок, берет за руку и подносит ее к своим губам. Меня словно простреливает током, когда его тёплые губы прикасаются к моей ладони.

Отпускает.

Уходит.

А я так и сижу в ступоре, не сказав ни слова.

***

— Вера, ну какой театр? Я совсем не знаю этого мужчину. Он старше меня, он... Он из другого мира. Я боюсь его, — говорю подруге, нервно моя посуду. Вера просто слушает, подперев рукой подбородок. — Зачем ему я? Уверена, рядом с ним вертятся женщины, с которыми я не сравнюсь. У меня денег нет даже на маникюр, я его сама делаю. Да на мне трусы за сто рублей, с рынка! Что его во мне привлекло?

— Ты ему показывала трусы? — наигранно ужасается Вера, прикрывая рот рукой. Смеется.

— Вера, мне не смешно.

— Прости. Не накручивай себя. Сходи в театр. Он же не в притон тебя приглашает. Может, это твой шанс.

— Да не хочу я никаких шансов. Я боюсь. Театр, а потом что? А если он начнет приставать? Я ведь даже пикнуть не смогу, — выключаю воду, вытираю руки и разворачиваюсь к подруге, облокачиваясь на тумбу.

— Дело не в этом. Не думаю, что этот мужчина – насильник. Ты всегда можешь сказать «нет». Дело в том, что ты считаешь себя недостойной его. А чем ты хуже? Достоинство людей не определяется деньгами. Тут все просто. Если отмести твой страх и комплексы, он тебе нравится как мужчина?

— Не знаю... — теряюсь. — Я не могу все это отмести. Ну не бывает так в жизни. Сказка про Золушку останется сказкой, в жизни все не так, да и Калинин не мой принц.

— Значит, все-таки нравится, — усмехается Вера. Она открывает ноутбук и что-то быстро печатает. — Ооо, вот он какой, Калинин Роман Константинович. Ну, что я могу сказать... — усмехается, щёлкая мышкой. — Не знаю, что ты нашла в нем страшного. Шикарный мужик. Я-то думала, там сальный толстопуз. А тут высокий, харизматичный, статный, а взгляд... Столько власти в нем и глубины, — Верка продолжает щёлкать мышкой, рассматривая фото Калинина.

— Хочешь с ним в театр? — бубню я. — Вот и иди, — даже не смотрю в монитор. На подоконнике стоят его цветы. Сама не замечаю, как постоянно их касаюсь и вдыхаю нежный запах. Если быть честной, мне никто и никогда не дарил таких букетов и руки не целовал. Только вспомню его прикосновения – внутри все сжимается. Очень необычное чувство. Новое. Страшно. Как заглянуть в глаза своему страху?

— Ты же знаешь, я потеряна для всех мужчин, — вздыхает подруга. Я знаю. Вере нравится Дима, она в нем растворена. И наш сосед далеко не дурак, он чувствует это. Но... кроме дружбы, ничего не может предложить.

— Да мне и надеть нечего. Я только опозорюсь, — зачем-то говорю я.

В дверь кто-то звонит. Подруга соскакивает с места и идет открывать. Вытираю со стола и посматриваю на настенные часы. Осталось два часа. Что я буду делать, когда он за мной заедет? Не хочу объяснять, почему нет. Потому что не смогу отказать, смотря Калинину в глаза. А внутри все клокочет от волнения.

Верка входит на кухню, ставит на кухонный диван два больших бумажных пакета и загадочно улыбается.

— Это что?

— Это к вопросу «нечего надеть».

— Что?

— Господин Калинин позаботился обо всем. Он прислал курьера с одеждой и обувью, — выдает Вера, посматривая на пакеты. — И судя по логотипу на пакете... — усмехается подруга. — Я даже боюсь узнать, сколько это стоит.