Отпусти меня [СИ]

Всю дорогу начальница без устали болтала по телефону, принимая бесконечные поздравления от друзей и родственников. Я же с нарастающим раздражением, не могла понять, откуда в этой женщине столько энергии. Просто энерджайзер какой-то! В общем, когда мы добрались до дачи, мне уже хотелось обратно.

Слава богу, на стол накрывать не пришлось. Тут банкетом заправляла дочка Веры Ивановны — Иришка.

Пока я осматривалась, с наслаждением вдыхая вечерний воздух, стали подтягиваться гости. В основном бывшие коллеги по работе с кем у Веры Ивановны сохранились дружеские отношения. С некоторыми я была уже знакома и за столом, который накрыли на веранде, завязалась непринужденная беседа. После нескольких тостов и выпитых рюмок, гости заметно приободрились, и стало довольно шумно.

Я лениво потягивала красное вино, внимательно слушая рассказ одного мужчины о том, как он ходил охотиться на кабана. Рассказчик отжигал юморные перлы, поэтому пропустила появление Владимира Ивановича.

— Мария? — раздалось прямо за моим плечом, и на пустующий рядом стул опустился мой персональный кошмар.

Честно, чуть не подпрыгнула от неожиданности. Взгляд мой уперся в его загорелое улыбающееся лицо и настроение, приподнятое веселым охотником, стало стремительно опускаться до отметки «ниже не бывает».

— Добрый вечер, — выдавила из себя фальшивую улыбку.

— И вправду добрый.

Повисло молчание. От неловкости, к счастью, спас все тот же охотник, который повернувшись ко мне, с энтузиазмом стал теперь расписывать все прелести рыбалки. Я с радостью включилась в обсуждение, игнорируя пристальный взгляд голубых глаз, который, казалось, обжигал затылок.

Через некоторое время выскользнула из-за стола и, отловив раскрасневшуюся и довольную жизнью Веру Ивановну, прошипела ей на ухо:

— Вы не говорили, что пригласили Владимира Ивановича.

— А я и не приглашала. Он сам приехал, — с лукавой улыбкой сказала она.

— Мне казалось, что он в отпуске.

Женщина пожала плечами, всем своим видом показывая, что она тут ни при чем, а я не зная, как усмирить тревожный зуд в душе, пошла по тропинке вниз к реке вслед за двумя девушками, которые решили искупаться.

— Маш! — окликнула меня начальница. — Тебе купальник Иришкин дать?

Я отрицательно покачала головой и двинулась дальше. Купаться я не собиралась, только помочить уставшие от каблуков ступни. А еще сбежать от пронизывающего насквозь взгляда голубых глаз, который вопреки логике и здравому смыслу выворачивал всю душу наизнанку.

Наверное, и вправду говорят, что все бабы дуры. В каждой из нас живет нечто темное, откровенное, пошлое. Что-то отчего любая даже самая домашняя кошечка, может превратиться в слетевшую с катушек тигрицу. Просто кто-то этого не подозревает в себе, а кто-то уже дано открыл. И вот я была из последних. В обычной жизни мне вполне хватало загрузить себя текущими проблемами по самые уши, чтобы ни о чем другом даже мыслей не было, но когда дело касалось Владимира Ивановича — мозг всегда давал сбой и привычные методы не действовали.

Почему так происходило? Откуда эти непрошеные чувства? Разве я не люблю Сашу? Разве готова я рисковать семьей из-за мимолетного сентиментального порыва?

Конечно, не готова.

Только, как объяснить это мужчине, который привык получать все, что только пожелает.

И самый главный вопрос: на что он готов пойти, что бы получить желаемое?

Медленными движениями босой ступни я водила ногой по искусственному песчаному дну на мелководье речки, краем глаза наблюдая за тропинкой в душе не сомневаясь, что начальник обязательно воспользуется моментом, чтобы в очередной раз попытаться соблазнить меня. Слишком уж откровенен был его жадный взгляд, которым он провожал меня с веранды.

Прекрасно зная, как муж не любит, когда его отвлекают на работе, не удержалась и написала:

«Ты еще долго?»

Отписался почти сразу:

«Тебе уже надоело?»

Черт. Значит, еще даже не выезжал.

«Надоело»

«Расслабься и выпей. Я пока занят. Освобожусь через час»

С раздражением зажала в ладони телефон и неспешно пошла вдоль покатого берега, озираясь по сторонам.

Неплохо, однако, живут местные богатеи. Огородили речку со всех сторон. Засыпали песком, травку подстригли. Даже площадку детскую поставили.

Я уселась на качели и, оттолкнувшись босыми ступнями от земли, стала неспешно покачиваться, с наслаждением ощущая, как легкий ветерок шевелит растрепавшиеся за целый день волосы.

Туту качели замерли, на мгновение, зависнув на взлете, и тут же затормозили, повинуясь чужой воле.

Обернулась и уже ожидаемо узрела, криво ухмыляющегося Владимира Ивановича.

— Следом шли? — не скрывая недовольства, спросила я.

Он не ответил. Обошел качели и присев на корточки подле моих ног, по-хозяйски опустил горячие ладони мне на колени. Я вздрогнула от прикосновения. Слишком личным казался этот простой жест. Стараясь не выдать собственную нервозность, демонстративно сложила руки на груди, в ожидании глядя на мужчину.

— Маш, я соскучился, — вот запросто заявил мне он без всяких предисловий.