Отпусти меня

– Слава богу, Леся, ты жива и здорова. Ночью никто не спал, мы звонили в полицию. Я сейчас иду на работу и зайду туда, скажу, что ты нашлась. Вечером мы поговорим. Но ты знай, дочурка, если ты принесешь в подоле чурку – выставлю за дверь обеих.

И ушла, хлопнув сначала моей дверью, потом – входной в квартиру.

Интересно у нее получилось: дочурка – чурку. Почти в рифму. Я рассмеялась. И как это она устояла перед желанием устроить скандал прямо сейчас же? Наверное, трепка предстоит вечером, когда ее разлюбезный муж Рома будет стоять рядом и поддакивать. А сейчас она Вальки постеснялась.

Хорошо, что мать ушла и мы с Валькой остались одни.

– А ты, Валь? Ты волновалась? Ты представляешь, я трубу дома забыла.

– А как ты думаешь – волновалась я или нет? А? – Валька по-прежнему была возмущена до предела. У нее был такой вид, словно она хотела меня чем-нибудь ударить.

– Да.

– Вот именно. Лупить тебя надо, как сидорову козу.

Я улыбнулась. Хорошо, что у меня есть Валька.

И чего я спрашиваю, беспокоилась она или нет? Как будто не знаю! Да если бы она исчезла на целую ночь, я бы вообще всю ночь не спала, а рыскала бы по городу, как ищейка. Мы – друзья до гроба и уже давно, класса со второго.

– Держи, это тебе! Хоть ты и не заслуживаешь, по-моему!

Валька бросила на диван рядом со мной плитку шоколада. Я взглянула, и меня чуть не вырвало: она была точно такая же, как та! Да! Как будто никакого шоколада в городе, кроме этого, больше не продавалось. Я сразу вспомнила Шляпу и то, как я, давясь, лопала такую же плитку в туалетной кабинке.

– Убери ее, Валька, – прошипела я, с ненавистью глядя на плитку «Бабаевского» с миндалем, – быстрее убери! Ну!

– Ты что? – Валька смотрела на меня, расширив глаза. В них было уже не возмущение, а испуг.

Она знала, что шоколад я люблю. Очень! Мы иногда вместе трескали плитку – покупали, если были деньги, и за секунду съедали вдвоем.

Я открыла двери на балкон и швырнула шоколад с пятого этажа.

– Совсем свихнулась, – решила Валька и покрутила пальцем у виска. – Но я прощу, – она сделала паузу, – если ты расскажешь, где ты была и что делала ночью.

– Тебе – конечно! – сказала я, и поплотнее закрыла дверь в комнату, хотя в квартире уже никого не было, и я это знала.

Валька слушала меня, ни разу не перебив.

Она сидела на велотренажере, который мне купили год назад для того, чтобы я хоть как-то занималась физически, раз не хожу (не хочу) в никакие фитнес-залы. Но чаще, чем я, на тренажер садилась мама или отчим. А я – почти никогда. Вот сейчас Валька сидела на седле, ноги поставила на педали. Сначала она их крутила, но потом перестала, заслушавшись.

– Да-а уж, впечатляет, – произнесла она, после того как я замолчала. – Приключение еще то!..

– Больше не хочу таких приключений, – закончила я, вспомнив, как меня подхватили под руки и повели в машину незнакомые люди.

Меня передернуло от воспоминаний.

– Нашла из‑за чего убегать из дома, – сказала Валька с укором. – Подумаешь – месячные! Никто из‑за этого вообще не расстраивается.

– Да? Не расстраивается? Значит, не догадались сделать подсчетов. А я тебе скажу. Знаешь, сколько дней в жизни занимает эта фигня?

– Догадались, догадались. Не надо мне говорить. И что? С природой разве поспоришь? Так нужно! Кстати, тебе известно о том, что у кого их нет, тот не может родить? Ты что, согласна прожить жизнь без детей?

– Детей! У меня не будет детей!

– Как так?

– Я не хочу замуж. Я терпеть не могу парней этих и мужиков.

Я снова вспомнила, как два парня подхватили меня с двух сторон и вели, как барашка на заклание. Среди событий вчерашней ночи это было страшнее всего, поэтому и лезло бесконечно в башку.

– Я ненавижу их! – процедила сквозь зубы. Тряхнула головой и повторила с еще большей уверенностью: – Ненавижу! Валь, я как вспомню, как эти… вели меня, так мороз по коже.

– Я представляю. Я бы тоже перепугалась. Молодец, что закричать посмела.

– А что мне оставалось делать?

– Говоришь, ненавидишь парней. Всех? – Валька посмотрела на меня с хитрой ухмылкой. – Даже Соколовского?

– А что Соколовский? Чем он лучше других?

– Ну… он так на тебя смотрит.

– Да пусть хоть как, мне что…

– И сегодня он тебя защитил перед Дурасой.

– Защитил… – я скривила рожу, вспомнив как позорила меня Власа-Дураса на уроке геометрии. – Лучше бы не защищал. Только хуже стало.

– Да эта Власа вообще уж. Подумаешь, футболка… я летом вообще из футболок не вылезаю, – Валька снова закрутила педали.

– Просто она сама их не носит, вот и издевается.

– Ага, на ее бюст футболку… восьмидесятый размер надо покупать. Дура толстая.

– Валь, как здорово, что ты пришла. Спасибо! Вечером бы еще скандал пережить.

– Да не за что, Леська. Кстати, Соколовский расстроился, что ты ушла.

– Да ну его, Валь, зачем ты мне про него говоришь? Самой, наверно, Сережка нравится.

– Ну, если честно – он красивый. Очень.