Отпусти... Нам нельзя

— До свадьбы ты с ней говорить не будешь, — вмешался её папаша.

— На вот, забери, но я поговорю с ней, — я вручил ему свой телефон и вытянул Валю в коридор, таща за собой к выходу.

Остановившись недалеко от здания клиники, я спросил:

— Нахрена это тебе надо?

— Что именно? — невинно спросила она, а я понял, что реально недалёк от того, чтобы поднять на неё руку.

— Беременность, ребёнок, свадьба, я не понимаю.

— А что я могу сделать, если так получилось? Я не могу убить ребёночка, — хлопает глазками.

— Да? Тебе напомнить об аборте в пятнадцать? От кого ты тогда залетела? Папочка знает?

— Мне уже не пятнадцать, — захныкала Валя. — Я больше не могу так поступить, к тому же… я люблю тебя, Денис, — она попыталась положить руку мне на щеку, но я пресёк её попытку.

— Вот зачем тебе это. Захотела получить того, кто с тобой расстался, скрепить наши узы браком и ребёнком? Не забыла, что хреновые матери обычно лишаются своих детей, нет?

— Ты не заберёшь у меня ребёнка, я уже люблю его, — мягко положила руки на свой живот, а я ни на минуту не верил ей.

Смотрел на неё и понимал, что нифига не нужен ей этот ребёнок. Увидела игрушку – нужно закатить истерику и получить, вот только жаль, что она не осознаёт, что игрушка умеет кусаться, причём так, что заставит хозяйку пожалеть о покупке.

— Я не собираюсь на тебе жениться, ты в курсе? Я не буду с тобой.

— Будешь, — ослепительно улыбнулась она. — У папочки уже есть рапорт и свидетельство об изнасиловании, а также документ о том, что именно ты являешься насильником, ибо твоя семенная жидкость была найдена внутри меня, так что, милый, у тебя нет выхода, — слащавым голосом закончила Валя, отчего вызвала ещё большее отторжение к себе.

Я обошёл её и двинулся в неизвестном направлении. Я просто хотел побыть один. Я не хотел жениться и да, готов был отсидеть, лишь бы не давать возможности этой крашенной стерве радоваться, но… меня останавливал ребёнок. Он мой и я не знал, смогу ли оставить его на долгие годы, пока буду томиться на зоне, хотя в то, что у неё и её папочки таки хватит наглости меня засадить, я тоже сомневался. Валя слишком слабохарактерна и скорее будет терпеть то, что я отказался от неё, чем засадит меня за решётку, но… я мог и ошибаться.

Я обдумывал сложившуюся ситуацию и понимал, что пришло время поговорить с Витой, попытаться объяснить и… вымолить прощение. Я не собирался жениться, сяду, значит так должно быть, но связывать себя узами брака не намерен.

Уже подъезжая к её дому на такси, думал, что говорить и решил, что буду говорить правду, ничего не скрывая. Когда Софья Петровна сказала, что Вита ушла погулять ещё днём, в душу закрался червячок сомнений. Не знаю, что меня потянуло на крышу, но я нашёл её там, заплаканную, еле одетую и… в истерике.

Она знает. Поговорить так и не удалось. Она устроила истерику, подбежав к краю. Та Вита, которую я знал, так не поступала, она вела себя рационально и спокойно, готова была слушать, не всегда, но...

Я впервые в своей жизни растерялся, пытался что-то говорить, но она не слушала. Я осознал, что она сломалась. Сколько эта девочка пережила. Смерть матери, болезнь бабушки, стёб с моей стороны, смена школ, наркотики.

Она вытерпела и прошла всё… всё, но не меня. На мне и моём предательстве сломалась. Оставлять её на крыше было страшно, но я пересилил себя, надеясь, что она не спрыгнет. Спустившись, я затаился в неосвещённом участке, дожидаясь, когда спустится и она. Прошло около получаса, когда я увидел, что она спускается, а через несколько минут услышал хлопок двери и щелчок дверного замка.

Чувствовал себя полным мудаком и понимал, что ничего не могу сделать. Нет, я попытаюсь поговорить с ней завтра, буду пробивать дверь лбом, если потребуется, но мы поговорим. А ещё меня слишком сильно ударили её последние слова:

— Женись, Денис. Не падай в моих глазах ещё ниже. Ребёнку нужен отец, а ты… я никогда тебе не поверю. Ты мог мне всё рассказать сначала, но ты скрыл. Убирайся, женись и имей смелость воспитать своего сына или дочь.

Они меня не просто ударили, они раскромсали меня на куски, потому что знал: права. Она чертовски права в том, что сказала. Я нёс ответственность за ребёнка, я не имел права просто взять и лишить его отца, даря только мнимое внимание по выходным. Я прекрасно понимал это, как осознавал и то, что вряд ли стану хорошим отцом, потому что не смогу быть верным и любящим мужем с той, которая обманом меня женила.

Сейчас перед моими глазами стояло две женщины: та, которую я чрезмерно любил и был готов ради неё на все, и та, кого ненавидел всем сердцем, но она носила моего ребёнка.

Сейчас мне казалось, что за один день я вырос и успел состариться. В эту секунду я мог разделить свою жизнь на: до и после. Чувствовал в душе только пустоту и боль. Я не знал, как поступить, не понимал, что делать и как быть, но осознавал, что с Витой конец. Отец был прав, она не примет это. Не станет встречаться со мной, зная что я должен бросить еще неродившегося ребенка. Это не о ней. Не о моей Вите.