Отпустить или влюбить? (СИ)

– Ты считаешь, что я специально всё придумываю?

– Я готов верить, во что угодно, даже в проделки инопланетян, но так я ещё не добивался внимания ни от одной женщины.

– М-м-м. Это должно мне льстить?

– Это должно смягчить твоё сердце, жестокая ты женщина!

– Дим, прости, но сердце тут не причём, тут работает серое вещество.

– Бездушная.

– Трезвомыслящая! – поправляю. Знаю я, чем всё это закончится, стоит только хоть немного дать слабину. – Ты в машине посидишь? – спрашиваю, когда мы подъезжаем к моему дому.

– Почему? Ты меня стесняешься? Или не хочешь знакомить со своим братом?

– Да нет же! – восклицаю. – Идём, раз так хочешь.

Выхожу из машины, не дожидаясь, пока мне откроют дверь. Немного нервничаю и очень надеюсь, что Эдика не будет дома. Он, конечно, не станет задавать лишние вопросы, но вот как поведёт себя Дмитрий – предсказать не возьмусь.

Мы молча стоим на лестничной площадке в ожидании лифта. Дима осматривается по сторонам. Не знаю, что может быть тут интересного? Обычный подъезд, слава богу, чистый. Даже косметический ремонт сделан не так давно, и стены ещё не пестрят рисунками граффити, хотя лично мне больше нравится такое искусство самовыражения, чем скучный однотонный цвет.

– На каком этаже ты живёшь? – спрашивает Дима, когда мы заходим в кабину лифта. Сама нажимаю кнопку с числом 14. – Ах, ну да! Как же я мог забыть!

– Квартира осталась нам после родителей. Менять, не было ни времени, ни средств. Сейчас, конечно, уже можно, но я так редко бываю дома, что брат практически живёт один.

– Ты не боишься, что однажды вернёшься, а он будет не один?

– Нет, не боюсь. Думаю, что меня об этом предупредят.

– Как у вас всё… – Дима замирает, так как кабина дёргается, и останавливается.

– Только этого не хватало! – восклицаю.

– Какая романтика, – улыбается Дима. – И такое маленькое пространство…

– Надеюсь, ты не страдаешь клаустрофобией? – спрашиваю на полном серьёзе, потому что не могу разделить его весёлость.

– Если ты рядом, то никакие другие фобии меня не волнуют.

Вот подхалим!

Кабина дёргается чуть вниз.

– Чёрт! – вырывается.

Не нравится мне всё это. Нажимаю на все кнопки, но движения не происходит. Свет начинает меркнуть, и кабина опять чуть дёргается.

Антенна на телефоне показывает, что сигнала нет, а новый телефон остался на заднем сидении в машине.

Нажимаю на двери.

– София, что ты хочешь?

– Попробовать открыть двери кабины, – отвечаю, пытаясь разжать плотные створки.

– София, зачем? Сейчас придёт мастер, и нас выпустят, – Дмитрий притягивает меня к себе.

– Дима, пока мастер придёт, мы в мумии успеем превратиться.

– Да-а? Тогда у нас есть время, – мурлычет Дима и проводит руками по моим бёдрам, притягивая к себе.

– Дима, это в любовных романах считается романтичным, если герои занимаются сексом в лифте, – отвечаю, пожалуй, слишком резко.

– Да-а?

– Не знаю, – полностью сосредотачиваюсь на расшатывании дверей.

– София, ты их сейчас сломаешь.

– Именно этим я и занимаюсь. Это старый лифт ещё советских времён. И там есть механизм, похожий на палец, который находится в сердцевине провода на водиле привода дверей. Если он выскочит, то двери легко откроются.

– Откуда такие познания?

– Мама одно время работала лифтёром – отвечаю, пытаясь сильнее расшатать двери. Кабина ещё раз дёргается.

– Ты ей помогала? – звучит вопрос.

– Да. Я работала за неё, если можно так выразиться, когда она… не могла выйти. – Признаться, что мать отсыпалась после пьянки, почему-то не могу. –  Это сейчас лифты включены круглосуточно, потому что есть сотовые телефоны и можно вызвать лифтёра.

– Так почему ты просто не позвонишь?

– Сигнала нет, – отвечаю.

– И что ты делала? – продолжает спрашивать Дима.

– Раньше лифты включали в шесть утра и выключали в одиннадцать вечера. Когда мама была не в состоянии его включить, или выключить, это приходилось делать мне.

– И ты сама справлялась? Сколько тебе было?

– Двенадцать или тринадцать.

– Серьёзно? Тринадцать лет?

– Дим, ничего сложного в этом нет: открыть машинное помещение, опустить, или наоборот поднять рычаг, и закрыть машинное помещение.

Кабина опять дёргается, вызывая у меня чувство тревоги. Двери, наконец, поддаются, и, как я и сказала, открываются очень легко.

– Может позвать на помощь? Это жилой дом, должен же хоть кто-то пройти мимо?

Конечно, должен, только сейчас все на работе, и подъезд похож на мёртвый, что можно смело снимать картину постапокалипсиса.

– Дима, мне нужно твоё колено.

– Что?

– Мне нужно подняться выше, – объясняю.

– Не совсем понимаю, что ты хочешь, но, – Дима опускается на одно колено. Снимаю туфли и встаю на его ногу.

– Господи, София, что ты задумала?

– Открыть дверь шахты и выпустить нас отсюда. Я солгала – у меня клаустрофобия!

Поскольку специального ключа у меня нет, придётся обходиться тем, что есть. Прощай, маникюр.