Отпустить или влюбить? (СИ)

– Что случилось? – спрашиваю по-французски Дюран. Женщина стоит хмурая и нервно перебирает руками. – Что с Рейн?

– Она опять закрылась. – Дюран качает головой. – Вчера, после вашего отъезда, она немного отошла, а сейчас опять такая же.

– Может, что-то в школе? – высказываю предположение. Рейн говорила, что её там дразнят, хотя я читала, что отношение в школах у них доброжелательное.

– Не знаю. Рейн молчит.

Фраза оборвана. Я вижу, что Дюран хочет что-то добавить, но сдерживается.

– Мари, что вы хотели сказать?

Дюран вскидывает взгляд и произносит на выдохе:

– Вы не могли бы остаться в особняке. Ради девочки.

– Конечно. Это не проблема. Главное, чтобы мы не мешали.

– Нет. –  Коротко отрезает Мари. – Вы не будете мешать. Наоборот. Я приготовлю вам комнату.

– Спасибо. Дмитрий чуть позже привезёт наши вещи. Я поднимусь к Рейн.

– Конечно.

Стучу в дверь. Тишина.

– Рейн, это Софи. Можно мне войти?

Тишина. Знаю, что нарушаю её одиночество, но нажимаю на ручку. Дверь поддаётся. Рейн лежит на кровати. Словно спит. Но мне это не нравится. Подхожу к кровати и нахожу пульс. Взгляд по привычке обшаривает комнату и натыкается на пузырёк с таблетками.

– Рейн! – зову девочку в испуге. – Рейн!

В комнату забегает Мари.

– Что случилось?

Зову Рейн, пытаясь разбудить, но девочка не отзывается.

– Мари, принесите воды, – требую, и Мари вылетает из комнаты.

Лью воду себе на ладонь и протираю лицо девочки. Рейн приоткрывает глаза.

– Софи, что ты делаешь? – сонно произносит Рейн.

– Господи! Рейн! Как ты меня напугала! – Прижимаю девочку к себе и пытаюсь успокоиться, спохватываюсь и отпускаю её. Рейн смотрит с непониманием. – Я думала, ты напилась таблеток, – объясняю.

– Я выпила две. Обычно пью одну, – зевает Рейн.

– Зачем?

Рейн облизывает губы, даю ей воды, и Рейн выпивает весь стакан.

– Зачем ты пила таблетки?

– Что?

– Таблетки, Рейн.

– А. Мне их выписали. – Рейн моргает, пытаясь проснуться.

– Зачем?

Мне, действительно, не понятно, зачем девочке успокоительное. Рейн вздыхает.

– Мама не хотела, чтобы я сильно нервничала в школе.

– Почему? – хмурюсь.

– Это из-за Кристофа, – вздыхает Рейн.

– Кристофа? – переспрашиваю. Первая мысль возникает, что это первая любовь, но тогда зачем таблетки?

– Да. Кристоф Алекс Роббер – мой двоюродный брат, – слышу признание.

– У тебя есть двоюродный брат?

– Ну, как сказать. По сути, он мне не брат, так как Ален не мой отец. – Рейн закусывает губу.

– Он тебе нравится?

– Нет, – отвечает Рейн. – Он красивый, но меня он постоянно задирает, – добавляет она уже тише.

– А мама знала?

– Да.

– Почему она не перевела тебя в другую школу?

– Эта лучшая. Мама говорила, что я должна учиться вместе с другими Роббер.

Я потёрла переносицу. Это идиотизм: заставлять учиться своего ребёнка в элитной школе, чтобы только соответствовать фамилии, и при этом пичкать таблетками!

– Рейн, но, если ты не хочешь учиться в этой школе, может, стоит перевестись в другую?

– Это ничего не изменит. Кристоф всё равно будет доставать, – вздыхает Рейн. – Он не отстанет, пока я ношу фамилию Роббер.

Некоторое время мы сидим молча. Я всё также обнимаю Рейн за плечи, а она не спешит покинуть мои объятия. Я не заметила, когда вышла Мари.

– Рейн, ты не хочешь поехать в Россию? – спрашиваю очень осторожно.

– Вы меня возьмёте? – Рейн часто моргает то ли от удивления, то ли всё ещё пытается проснуться.

– А почему нет?

Рейн молчит. Неужели она думала, что мы откажемся от неё как семья мужа Джулии?

– Я не знаю русский язык, – вздыхает Рейн.

– Его можно выучить. Это не проблема.

– А Дмитрий? Он не будет против?

– Чему я должен быть против? – В дверях стоял Дима.

Я почувствовала, как напряглась Рейн.

– Дима. Мы готовы ехать домой, – говорю мужу.

– Мы?

– Да – мы. Ты, я и Рейн.

– Но у Рейн школа, и потом, мы ещё не оформили опеку.

– Я, кажется, знаю, как ускорить процесс. – Не смогла сдержать довольной улыбки. – Рейн, как насчёт фамилии Шейн? Или ты хочешь остаться Роббер?

– Рейна Шейн, – произносит девочка. – Мне нравится. Это уж точно лучше, чем Роббер!

Нам с Димой пришлось обратиться к семье покойного мужа Джулии. Предложение, помочь быстрее оформить документы, Алекс Роббер воспринял с нескрываемой радостью, поэтому мы сможем вернуться в Россию раньше.

Рейна выучила немного русских слов и смеялась над произношением. Она с головой ушла в изучение языка, что даже перестала обращать внимание на Кристофа Роббера, или, может, всё-таки Алекс Роббер озвучил своему сыну мою просьбу: перестать оскорблять Рейн.

А вот возвращаться в съёмную однокомнатную квартиру с девочкой было не очень. Дима прилагал максимум усилий, чтобы наш дом был скорее завершён, но работы оставалось ещё много.

Я попросила Эдика, чтобы он подыскал к нашему приезду трёхкомнатную квартиру.

– Сестра, ты с дуба рухнула?

– Вообще-то здесь много дубовых массивов, но даю честное слово, что я на них не залазила. И, знаешь, что, Дик? Подбирай выражения!

– Зачем тебе трёшка? – Эд проигнорировал мои возмущения.

– Эд, ты глухой? Мы приедем с Рейной!

– Ах, точно! Я забыл, что вы умудрились сделать меня дядей. Соня, может вы пока поживёте у нас?

– А ты?