Отрава входит в меню

– Я также спрашивал мистера Шривера и мистера Хьюита. И мистера Гудвина, и мистера Бренера, и двух человек, которые по моему требованию пришли помогать. И самих женщин. После более чем часа разговора с ними я все еще нахожусь в затруднении. Я раскрыл хитрость, которой пользовалась преступница, но не установил ее личности.

– Вы не слишком преждевременны? – задал вопрос адвокат, мистер Лейкрафт. – Может быть, преступника нет. Острый и сильный гастрит может послужить причиной…

– Ерунда. Я слишком раздражен, чтобы быть вежливым, мистер Лейкрафт. Симптомы – типичные для мышьяка, и вы слышали, как мистер Пайл жаловался на песок, но это не все. Никто из них не признает, что подала ему первое блюдо. Та, которая была к нему прикреплена, обнаружила, что он уже обслужен, и вместо него обслужила меня. Преступник действительно есть. Они положила мышьяк в сметану, подала тарелку мистеру Пайлу, вернулась в кухню за другой тарелкой, пришла и обслужила кого-то еще. Это установлено.

– Но тогда, – возразил адвокат, – одна из них никого не обслуживала. Как это могло быть?

– Я не новичок в расследовании, мистер Лейкрафт. Я расскажу вам это позднее, если вы хотите, а сейчас мне бы хотелось продвинуться дальше. То, что яд был дан мистеру Пайлу женщиной, которая принесла ему икру, не предположение – это факт. С помощью изумительной хитрости и удачи она ускользнула от опознания, и сейчас я обращаюсь к вам. Ко всем. Я прошу вас закрыть глаза и восстановить сцену.

Мы здесь за столом обсуждаем орхидеи, полоски и пятна. У женщины, обслуживающей это место, блин соскальзывает с тарелки, и Феликс поднимает его. Почти сразу же после этого выходит с тарелкой женщина, подходит к мистеру Пайлу и ставит ее перед ним. Я обращаюсь к вам: кто она?

Эмиль Крайс покачал головой.

– Я сказал вам наверху, что не знаю. Я не видел ее. Или если и видел, то не зафиксировал этого.

Адриан Дарт, актер, стоял с закрытыми глазами, его подбородок был поднят, руки скрещены – прекрасная поза сконцентрирования. Остальные, даже Лейкрафт, закрыли глаза, но они, конечно, и в подметки ни годились Дарту. Спустя длительное время они начали открывать глаза и качать головами.

– Это забылось, – сказал Дарт богатым музыкальным баритоном. – Должно быть, я видел ее, так как сидел напротив него, но это забылось. Совершенно.

– Я не видел, – сказал другой. – Просто не видел.

– У меня есть неясное чувство, – сказал еще один, – но это чертовски неопределенно. Нет.

Они ответили единогласно: нет.

Вульф положил руки на стол.

– Тогда я ответственен за это, – сказал он мрачно. – Я ваш гость и джентльмен, но я виновен в том, что мистер Бренер был доведен до такого скверного фиаско. Если мистер Пайл умрет, а так как он наверняка…

Открылась дверь, и вошел Бенниамин Шривер. Потом Льюис Хьюит, а затем знакомая плотная фигура сержанта Перла Стеббинса из Манхэттенского Западного бюро по убийствам.

Шривер подошел к столу и заговорил:

– Винсент умер. Полчаса назад. Доктор Джеймсон вызвал полицию. Он считает, что почти наверняка…

– Постойте, – за его спиной вырос Перли. – Если вы не возражаете, этим займусь я.

– Мой бог, – простонал Адриан Дарт и красиво содрогнулся.

Это последнее, что я слышал по делу от аристолога.

Глава 3

– Я не обвинял! – заорал инспектор Кремер. – Бросьте искажать мои слова. Я не обвинял вас в соучастии. Я просто сказал, что вы что-то умалчиваете, и какого черта вы лезете в петлю! Вы всегда так делаете!

Это происходило без четверти два в среду. Мы находились в кабинете на первом этаже старинного каменного особняка на Тридцать пятой Западной улице. Вульф, как обычно, сидел в своем огромном кресле. Дневное расписание было безнадежно расстроено. Когда мы наконец добрались домой в пять утра, Вульф приказал Фрицу забыть о завтраке до дальнейших указаний, а меня послал наверх в оранжерею оставить записку для Теодора о том, что он не появится в девять часов утра, а, возможно, и совсем.

В половине двенадцатого он позвонил по домашнему телефону и попросил Фрица принести ему поднос с четырьмя яйцами и десятью кусочками бекона вместо обычных двух и пяти, а немного позже часа раздался шум лифта, и затем послышались его шаги, направляющиеся к конторе.

Посмотрев почту, взглянув на настольный календарь и подписав три чека, которые я положил ему на стол, он взялся за меня.

– Прекрасная перспектива. Если иметь с ними дело поодиночке, то это может быть бесконечно. Ты сможешь собрать их всех здесь в шесть часов?

Я оставался спокоен. Я просто спросил:

– Кого всех?

– Тех женщин. Ты прекрасно знаешь.

Я все еще был спокоен.

– Мне кажется, что десяти из них было бы достаточно. Вы сами сказали, что две могут быть вычеркнуты.

– Мне нужны они все. Те двое могут помочь установить порядок, в котором подавались тарелки.

Я держался, я слишком мало спал, даже меньше, чем он, и я не был готов к шумной поре.