Отрави меня собой

Он прищурился, раздумывая над тем, стоил ли дать ей шанс. Кивнул головой и сказал:

— Мы оставляем личное за пределами рабочего места, да, Оля?

— Да.

— Вот и славно. Надеюсь, к следующей смене, ты переборешь себя. Свободна.

— Спасибо, — прошелестела она и прошмыгнула к двери.

Зашла в служебный гардероб и переоделась. Посмотрела в зеркало и запустила пальцы в густую ассиметричную челку. Горько хмыкнула. Поддавшись мимолетному порыву, когда ей надоело отводить взгляд сторону, стоило кому-либо криво глянуть на нее, она забежала в парикмахерскую и попросила мастера сотворить ей что-то удлиненное и падающее на глаза. Она мечтала спрятать свое лицо ото всех, даже от подруг. Девчонки странно косились на нее, мажорные друзья Лавра — Саня, Боря и Вадик — вообще таращились так, что хотелось провалиться под землю. Кира и девушки из ее свиты провожали откровенно враждебными взглядами. Оля только внутренне сжималась и прятала глаза за челкой. Словно все они молчаливо обвиняли ее в том, что из поля их зрения исчез Артём Лавров. Их светоч. Боль ее сердца. Он внял ее словам и забыл о ней. Как она и требовала. Оле хотелось плакать навзрыд. Что за невезение?

Череда унылых, безрадостных дней превратилась в сплошной серый и промозглый туман. Уже никто не встречал ее из универа, хотя глаза по-прежнему выискивали на стоянке ядовито-зеленый спорткар или презентабельный темный Шевроле. Никто не подвозил ее к центру, чтобы забрать сестру и поехать в парк погулять. И никто не подвозил ее на смену и не ждал у клуба, чтобы подбросить домой. Лавр испарился. И забрал с собой всю радость жизни. Без Артёма она превратилась в пустое выжженное место.

Мама пыталась поговорить со старшей дочерью, но видя, как искажалось ее лицо болью, понимающе умолкала и крепко обнимала. Слыша глухие, едва сдерживаемые рыдания, материнское сердце обливалось кровью. Мама неустанно повторяла, что всё еще будет хорошо. Обязательно.

Не чувствуя своих ног, Оля вышла на крыльцо и попыталась вдохнуть свежий ночной воздух, но грудная клетка оказалось словно в тиски зажатой. Удовлетворившись малой дозой кислорода, опустила голову и медленно пошла по ярко совещенной дорожке к стоянке, пока в кого-то не врезалась. Подняла глаза и погасила трусливое желание убежать, шарахнувшись друзей Артёма. Отступив в сторону с целью освободить дорогу, она пробормотала:

— Простите.

— Привет, медведица, — поздоровался с ней Вадик.

— Парни? — она вопросительно приподняла брови, когда троица слегка окружила ее, преградив путь. К ее удивлению они были совершенно трезвы.

— Не хочешь, узнать, как у Лавра дела? — нараспев спросил Борис.

— Надеюсь — хорошо, — чуть слышно проронила она.

— Мы вот тоже только этой надеждой и живем, — сыронизировал Саня.

— От меня что нужно? — устало поинтересовалась девушка, сжимая в пальцах свой смартфон. Такси вызвать так и не успела.

— Ты знаешь, что Лавр с недавних пор стёр себя из нашей жизни? — совсем не ласково заметил Боря.

— Из-за тебя, Медведева, — констатировал Вадик. — Это не по правилам.

Оля сжала челюсть. Горячая обида всколыхнулась в ней неожиданно.

— А спорить на живого человека — по правилам? — вызывающе вздернула она подбородок.

— Бля, спор еще этот! — почесал затылок Саня.

— Да, был спор, Медведева, — Вадик скрестил руки на груди и слегка склонился к ней. — На ящик коньяка поспорили, если интересно? И…

— Желаю приятно упиться, — буркнула она, перебивая мажора.

— Вот, женщины! — сморщился Боря. — Никогда не дают сказать!

— Предметом спора были ваши… эм… с Лавром отношения, — продолжил просвещать ее Вадик. — Мы забились, на сколько вас двоих хватит.

— Я не понимаю, — хмуро отозвалась Оля, ощущая неимоверную усталость. Как, оказывается, трудно жить без Лаврова! Даже упоминание о нем скручивало ее внутренности невыносимой болью, заставляя слезы наворачиваться на глаза, тоска раздувалась огромным пузырем, грозившим лопнуть каждую минуту.

— Мы поспорили, как долго вы бегать друг от друга собираетесь, — пояснил Саня.

Расценив ее молчание за приглашение продолжить, Борис, улыбаясь во весь рот, добавил:

— Бля, медведица, не тупи! Да между вами же искры так и пляшут. Возбуждение прёт так, что мама — не горюй! И Лавр, кстати, в споре не принимал никакого участия.

— И тема, на счет уложить тебя на лопатки на спор вообще не поднималась, — закивал головой Вадим.

— Хотя, должны признать, ему это предлагали в первый день, когда тебя увидели. Да отказался Лавров, — приподнял бровь Боря.

Оля побледнела и закусила губу. Еще секунда — и обморок ей обеспечен. Зажмурилась и опять открыла глаза.

— Так, а мне вы чего решили сказать об этом? — с трудом выталкивая слова, спросила она.

— Надоело видеть твою тухлую физиономию, — рыкнул Вадим.

— Надоело без Лавра, — в один голос сказали Саня с Борисом.

— Если дело только в этом идиотском споре, то не трусь, медведица, — напутствовал ее Вадим и слегка толкнул плечом ее плечо.