Отрави меня собой

Тот дрогнул и упрямо сжал губы, сдерживая порыв послать его куда подальше. Лавров сморщился, зная, что небольшая трещина в ребре и слегка поврежденное плечо ему не позволят лишний раз пошевелиться. А еще этот понимающий и сочувствующий взгляд Медведевой. Это, бля, карма какая-то! Почему судьба странным образом именно его сует в ситуации, при которых пострадала Оля?! Кажется, теперь он понимал ее. А если бы с ним она ехала? Жуть. Не хотел бы он также стоять перед безмолвным памятником и говорить, что жизни без нее нет. Артём зажмурился, прогоняя нехорошие мысли.

— Так как, оговорим условия? — отвлек представитель молокососа.

Лавров недобро прищурился.

— Все дальнейшие контакты через нашего семейного адвоката. Прошу покинуть помещение, — стальной приказ в голосе, заставил одного поежиться, а второго кивнуть.

— Да ты вообще там не офигел… — начал было полупьяный мажор, однако представительный мужчина вытолкал его за дверь.

— Выздоравливайте, Артём Витальевич.

А за дверями начал отчитывать придурка, мол, знал с кем имел дело и лучше бы ему заткнуться. Недовольное и несогласное бурчание послужило ответом.

Лавров перевел грозный взгляд из-под нахмуренных бровей на Медведеву, ожидая от нее колкости, но она прошмыгнула на кухню, а спустя некоторое время вышла с вазой вымытых фруктов, чашкой дымящегося чая и тарелкой с яблочным пирогом. Поставила поднос с добром на прикроватный столик и не то спросила, не то сказала:

— Помнится, тебе по вкусу пришелся.

М-да, мысленно протянул Лавров, увязая в остром желании прижать к своему телу девчонку. Определенно, добродетель не его конек. Ему еще тренироваться и тренироваться. Да без толку все, если рядом будет Оля.

— А ну-ка, подойди ко мне поближе, Оленька, и пирожок захвати, — медовым голосом попросил Лавр.

Девушка фыркнула на подобное обращение, подозрительно покосилась на него и с опаской приблизилась, поставив тарелку ему на живот. Мажор поманил ее пальцем, призывая склониться ближе, словно хотел что-то сказать. Оля немного склонилась. И не успела среагировать, как горячая ладонь Лавра обхватила ее затылок, и он притянул ее к себе. С невероятным не то облегчением, не то наслаждением Лавр ткнулся носом ей в шею.

— Охренел, что ли совсем? — хрипло возмутилась Оля, дернувшись было назад.

— Спасибо, — выдохнул он у самой ее щеки.

Кожу на шее опалило поцелуем, и властный язык слегка всосал кожу. Оля чуть ли не впала в ярость, когда до нее дошла суть происходящего. Она рванула назад и едва не наскочила на кресло.

— Лавр, я тебе сейчас все ребра пересчитаю. Какого фига?! Ты мне что, засос поставил?

— Я тебя пометил! — гордо ответствовал мажор с самым самодовольным видом запихивая в рот кусок пирога. Наглые глаза, поблескивающие жутким коварным огнем, говорили о том, что он ни капли не ощущает себя виноватым.

Оля плюхнулась в кресло, полезла в рюкзак за зеркалом и с унылой физиономией наблюдала, как расплывается огромный неприличный синяк на шее. Гадкий беспринципный мажор! Да как он посмел?!

— И этого человека я пришла навестить?! — простонала обреченно Ольга и спрятала зеркало.

— Согласись, я все же тебе не безразличен, Медведева? — ехидно поинтересовался Лавров.

Дразнить отраву — несказанное удовольствие, а целовать ее кожу и вдыхать неповторимый вкусный аромат — вообще непередаваемый кайф. И да, играть в целибат у него не получается. Хочется стиснуть Медведеву в своих руках и не отпускать никогда. Господи, да он просто помешался на этой девчонке.

— Знаешь что, Лавров? — сипло рявкнула Оля. — Я тебя больше знать не желаю, мудак чертов!

Она подняла воротник рубашки, запахнулась в куртку плотнее, нахлобучила неизменную бейсболку до самых бровей и выскочила из палаты словно ошпаренная.

— А придется, дорогая, — с широкой улыбкой сказал Артём вслед закрывающейся двери.

Довольным сытым котом откинулся на подушку. Ее забота волновала и приносила необъяснимую радость. Но стоило им двоим оказаться в опасной близости друг от друга, как уровень возбуждения просто зашкаливал, коктейль из гормонов выплескивался наружу, срывая все преграды. От приятных мыслей его отвлек звонок. Звонил папа, с тревогой в голосе расспрашивал о самочувствии сына и том, что уже в аэропорту. Артём уверил отца, что с ним все в порядке. Пара дней, и его выпишут домой. Отчитался и о выполненной работе.

— Сейчас это не важно, сынок. Главное ты в порядке, — выдохнул облегченно Лавров-старший.

— Не волнуйся, папа.