Отравители

– Это естественно, полагаю, ведь мадам де Суассон в родстве с Савойским домом.

– И к тому же вдова, – сухо отметил шеф полиции. – Вы замечаете, дорогой Дегре, насколько часто в ходе этого расследования мы имеем дело с вдовами. Также мадам де Суассон – это Олимпия Манчини, одна из племянниц кардинала Мазарини, итальянка. Связь между этими людьми достаточно очевидна.

– Но, месье, – честно сказал Дегре, – я все же не понимаю, что за всем этим кроется, что объединяет всех этих людей, против чего мы на самом деле боремся.

– Тайная продажа ядов в Париже, – тихо ответил шеф полиции. – Вот с чем прежде всего мы имеем дело, Дегре. Итак, нам надо выяснить, кто эти торговцы смертью, где они получают свой товар и кто их клиенты. Мы должны выяснить также, все ли они простые люди или, возможно, среди них есть и высокопоставленные, связанные с придворными интригами и политикой.

Дегре окинул взором строгий темный кабинет с эркерным окном. Он казался таким мирным, скучным, деловым, однако молодой человек знал, что именно здесь находится руководящий центр большой квалифицированной организации, от которой зависят жизни и душевное спокойствие всех добропорядочных горожан. В глазах Дегре шеф полиции был выше короля и всех его министров, он был человеком, в чьей честности молодой лейтенант был полностью уверен. Дегре страстно, почти ожесточенно стремился раскрыть это дело о ядах не только ради достижения своих целей, но и желая послужить, доставить удовольствие месье де ла Рейни.

– Месье, – нетерпеливо спросил он, – что мы теперь будем делать?

Шеф полиции, видя этот энтузиазм, улыбнулся с высоты своего опыта, благосклонно, хотя и немного печально.

– Ждать. И не доверять никаким уликам и свидетельствам, пока у нас не будет доказательств. Месье де Сен – Морис правда обедал со мной и действительно пытался набирать людей в полицию герцогства Савойского. Его разговор с вами вполне мог быть затеян единственно ради этой цели. Вполне может оказаться, что он действительно всего лишь любимчик Мари де Немур и все его беспокойство сводится к тому, что он дружит с любовником Жакетты Малипьеро и желает замять этот скандал.

– Я убежден, что именно Жакетту Малипьеро видел прошлой ночью выходящей из кареты, которой правил негр.

– Очень может быть. Услуги такого рода – аборты, детоубийство – продаются в Париже, и их практически невозможно отследить, столько людей заинтересованы в сохранении тайны. Закон практически не касается этих ужасов.

– Но если женщина умирает, разве это не убийство?

– Убийство, но как его доказать? Сочиняется какая – нибудь история вроде истории о нападении в оранжерее, дикая, глупая, неправдоподобная, но разве ее опровергнешь?

– Если бы нам удалось арестовать нескольких негодяев, мы могли бы выжать из них правду!

– У нас нет улик против них. Может, эта девушка и шла в дом доктора Рабеля, но я просто не могу усомниться в нем, – месье де ла Рейни пожал плечами. – Нам надо продвигаться очень медленно, очень осторожно. Если мы проявим излишнюю настойчивость, то нам сразу же велят прекратить расследование. Король ненавидит скандалы.

– Я встретил в Лувре некоего маркиза Пиньяту, и провожавший меня паж сказал, что король относится к нему с уважением, может, даже опасается.

– Так и есть. Но какое отношение это имеет к нашему делу?

– Простите, месье, и все же – кто этот господин?

– Он очень одаренный, блестящий человек, но он фанатик и заботится лишь о господстве Рима. Его направили в Париж, чтобы он настроил короля против протестантов и церковь Франции осталась верной папе.

– Спасибо, месье. Мне показалось, что он и впрямь поражен смертью мадемуазель Жакетты.

– Я убежден, в этом он искренен. Он отверг все мирские почести, которых мог удостоиться, и ведет жизнь монаха. К греху он чувствует отвращение, преступления вызывают его гнев, он как будто не подвержен страстям, свойственным его возрасту.

– Тогда, месье, – с готовностью сказал Дегре, – влияние такого человека на короля должно быть очень велико, ведь в душе его величество весьма религиозен.

– Да, но как это поможет нам?

– Ну, месье, если бы я был генерал-лейтенантом полиции, я бы всё рассказал этому Инноченцо Пиньяте и попросил его уговорить короля позволить мне арестовать лиц, заподозренных в том, что они являются клиентами вдовы Босс…

Месье де ла Рейни рассмеялся в ответ:

– Вы еще совсем не знаете двор, Дегре! Нам нельзя действовать напрямую. Впрочем, я постараюсь заручиться помощью маркиза Пиньяты, если мне представится такая возможность.

6. Первая заключённая в Бастилии

Как только Маргерит де Жеан, мадам де Пулайон, арестовали, она пришла в такое расстройство, что невозможно было добиться от нее ничего, кроме невнятных восклицаний, полных ужаса и негодования.

Это была миниатюрная блондинка не старше двадцати трех лет. Неискушенная, изящная и веселая от природы, она казалась одновременно легкомысленной и нежной. Такой опытный человек, как месье де ла Рейни, нашел ее историю ничем не примечательной.