Отравление в шутку

— Но это… — неуверенно начал Сарджент, потирая ладонью лоб, — это документ, подписанный шефом Нью-Скотленд-Ярда…

— О Боже! — воскликнул Росситер, вскакивая со стула. — Небольшая накладка. Поищите в другом кармашке. Ну что, нашли?

Сарджент порылся в бумажнике и кивнул. Росситер издал вздох облегчения, принимая бумажник обратно.

— В общем, мы, — начал Сарджент, смущенный, но готовый загладить возникшее недоразумение, — мы очень рады, так сказать…

— Что вы, что вы! — махнул рукой Росситер. Он сосредоточил свое внимание на столе, напоминая прорицателя, вглядывающегося в магический кристалл. Мгновение спустя он очнулся. — Послушайте, мистер Сарджент, если вы удовлетворены тем, что увидели… В общем, не могли бы вы сообщить это всем остальным. Огромное спасибо… Какие странные штучки… Наводят на мысли. Да-да, именно так…

Сарджент растерянно заморгал:

— Какие еще штучки?

— А вот эти маленькие медные штучки. Бац!

— Что, черт побери…

— Бац! — повторил Росситер и стукнул кулаком по воздуху, словно забивая молотком гвоздь. На его лице появилось выражение того самого наивного любопытства, которое испытывает ребенок, увидавший новую механическую игрушку. Он склонился над столом. — Вот эти медные штучки. Чтобы скреплять бумаги. Сначала вы кладете под этот пресс бумаги, потом вставляете туда эту штучку, потом нажимаете на ручку — и готово!

— Вы имеете в виду скрепки? — спросил я.

— Ну да. Я могу это продемонстрировать. Один человек научил меня…

— Да, конечно, однако…

Сарджент развел руками. Энтузиазм этого загадочного молодого человека был неодолим и вместе с тем сбивал с толку. Окружной детектив с нарастающей тревогой наблюдал, как незнакомец запустил свои длинные неловкие пальцы в приспособление для скрепления бумаг, подбросил в воздух несколько скрепок, свалил со стола пару-тройку книг, время от времени чертыхаясь.

— Так или иначе, главное — понять принцип работы, — сказал он, постепенно успокаиваясь.

— Скорее всего, — согласился Сарджент. — Ну а…

Росситер с виноватым выражением лица спрятал выведенный из строя механизм за книгами и, торопясь сменить тему, попросил:

— Не могли бы вы изложить мне факты по этому делу? Только рассказывайте медленно и обстоятельно, чтобы я мог сосредоточиться, ладно?

Это уже больше устраивало Сарджента. Он утратил подозрительное выражение лица, сел с блокнотом и начал рассказывать. Росситер тем временем расхаживал по комнате, по-прежнему переполненный энергией, топоча большими башмаками, выставив вперед подбородок. Он снова сделался похож на прорицателя. Я разглядывал его с новым интересом, благо освещение здесь было лучше, чем в каретном сарае. У него были длинные светловатые волосы. Они то и дело лезли ему в глаза, и Росситер нервно откидывал их рукой, в которой вполне мог бы уместиться футбольный мяч. Когда факты были ему представлены, Росситер неловко заерзал на стуле.

— Вам вовсе не обязательно рассказывать мне так много. Я хорошо знаю, что происходит. Джинни посвятила меня в это. Возможно, я даже знаю больше вашего. Ее письма о чем-то совсем другом. И вы кое-что понимаете. — Он нервно забарабанил пальцами по краю стола. — Но вы вот высказали предположение насчет завещаний…

— Я должен еще в этом разобраться, — сказал Сарджент. — Как вы полагаете, Твиллс его оставил?

Росситер туманно посмотрел на него:

— Твиллс? Право, не знаю. Я не думал о Твиллсе.

Но окружной детектив его не расслышал. Он смотрел в пустой камин, взявшись за ручки кресла и с сомнением качая головой.

— Вы ведете себя как безумец, — напрямик рубанул он. — Но я кое-что начинаю понимать. Я думал об этом весь день, но меня по-прежнему это пугает… Доктор Твиллс, безусловно, составил завещание. Я готов поставить последний доллар. На столе валяются скрепки для официальных документов. А судья помог ему составить документ. Что было сожжено в камине и почему? И потом, что это: «Любовь к деньгам…»

— Погодите, — перебил его я. — Вы не знаете, на кого было составлено завещание.

— Вот именно, — закивал Сарджент, потом поднял глаза. — Вот именно. Он не мог оставить деньги Куэйлам…

Меня охватил озноб. После такого начала воображение легко могло представить любое лицо у той темной фигуры, что крадучись расхаживала по этому дому и которая накануне ночью, если верить медсестре, хохотала над извивающимся в предсмертных судорогах Твиллсом. Но я пока упорно не желал взглянуть на это лицо…

Росситер, долго и сонно глядевший в небо, ожил.

— Послушайте! — воскликнул он, подходя к столу. — Тут есть что-то важное, что мы совершенно упускаем из виду.

— Что же это? — поинтересовался Сарджент.

— Сознание видит все, — напомнил Росситер. — Глядите, на столе бумага, карандаши. Давайте сядем и сосредоточимся.

— Минуточку, — запротестовал Сарджент, отпрянув, когда молодой человек возбужденно сунул ему листок бумаги. — Погодите.

Я нащупал в кармане карандаш и сел в кресло.

Качаясь, размахивая рукой, Росситер стоял перед нами.

— Готовы? — сказал он мне. — Прекрасно. Теперь сосредоточьтесь.

— Ну так что? — пробормотал окружной детектив. — Разрази меня гром, если я понимаю, что происходит.