Отравление в Уичфорде

— Значит, Аллена из списка вычеркиваем. Четвертая: миссис Аллен. Она весьма подозрительна. Мотив несколько неоднозначный, но вполне понятный. Возможность самая что ни на есть превосходная. Мне кажется, что относительно нее все упирается в проблему: насколько она расположена прощать мужу его интрижки. Мое собственное впечатление таково, что она совершенно не склонна к компромиссу и должна руководствоваться переполняющими ее чувствами отвращения и ярости, так как, по всей вероятности, чувствует себя оскорбленной и униженной до предела. Я бы сказал также, что она может быть очень мстительной. Однако я понятия не имею, насколько далеко она может зайти по этому пути. А с другой стороны: Аллен говорил, что она перенесла удар стойко и мужественно. В подтексте звучало, как мне показалось, что она догадывалась и о прежних неверностях мужа, но ни словом об этом никогда не обмолвилась. Может быть, Аллен защищает ее? Предположим, это она убила (а он, не забывайте, любит эту женщину!) и миссис Бентли не виновата? Его положение в таком случае было бы крайне затруднительным. И еще одно: насколько ее манера вести себя как подобает настоящей леди, то есть всегда сохранять спокойствие и выдержку, соответствует ее истинной натуре? Она действительно настоящая, прирожденная леди или это лишь поза? Притворяется она или же действительно относится к числу самых утонченных и возвышенных натур? Вот несколько вопросов, которые у меня возникли в отношении миссис Аллен. В любом случае ее особа требует дальнейших размышлений.

Переходим к следующей по списку, Мэри Блауэр. Было ли у ее намерение умертвить Бентли с помощью лимонада, который она ему подала? Если мы удовлетворимся ответом, что это дело её рук и что она использовала для этого смесь мышьяка с лимонным соком, которую миссис Бентли приготовила в косметических целях, то тогда и делу конец (хотя надо было бы повнимательнее вникнуть в подробности и, между прочим, уточнить, сколько времени прошло от приготовления смеси до того момента, когда ее нашли в сундуке миссис Бентли). У Мэри Блауэр был мотив для убийства и самого Бентли, и его жены. Она ненавидела их обоих, а сама она представляет собой низменную натуру, насколько можно понять. Но — не знаю. Она произвела на меня впечатление, когда я зондировал ее на этот предмет, скорее испуганной, но неповинной жертвы обстоятельств, а не сознательной убийцы.

Не думаю также, что ей удалось бы скрыть свои истиные чувства в последнем случае. Однако вполне возможно, что я ошибаюсь. Если она и не стремилась сознательно убить Бентли, то могла бы все-таки убить его случайно, по ошибке дав выпить косметическую жидкость с мышьяком, приготовленную его женой. Это абсолютно возможно и все же мне представляется невероятным. И, как я уже говорил прежде, нужно быть потрясающе рассеянной и небрежной. чтобы держать в комнате больного и лимонад, и раствор мышьяка, но мы ведь договорились считать, что у миссис Бентли не было заранее обдуманного намерения убить мужа. И еще одно, последнее, насчет Мэри Блауэр. Мне это только что пришло в голову: не украла ли она мышьяковистый раствор, тот самый, в котором вымачивалась отравленная приманка для мух, с целью убить Бентли, для чего она разбавила раствор водой (а это было очень легко сделать) и потом спаивала эту жидкость хозяину, начав с маленькой дозы. а потом увеличивая ее, как, но утверждению обвиняющей стороны, поступала миссис Бентли?

— Да, это мысль! — воскликнул Алек.

— А почему это пришло мне в голову? Да потому, что сама Мэри Блауэр привлекла внимание окружающих к этим мокнувшим отравленным бумажкам, чтобы таким образом заранее и навсегда свалить вину на миссис Бентли. Такое поведение очень характерно для преступников самого низменного типа: привлечь внимание к орудию преступления, найденному в комнате, где живет другой человек, в надежде направить подозрение по ложному следу, отведя его от себя. Такие попытки очень редко заканчиваются успешно, но нельзя отрицать, что в данном случае она вполне могла иметь место. Правда, надо было бы обладать еще более низкопробным лукавством, чем обладает Мэри Блауэр, чтобы до этого додуматься. Как бы то ни было, это еще одно интересное предположение, о котором мы не должны забывать.

Наконец, номер седьмой и последний: миссис Бентли. Я могу сказать в данном случае только одно: разумеется, она остается под тягчайшим подозрением, хотя мы с вами прошли немалый путь с целью облегчить ее бремя вины. Вот и все.

— Да, — заметил Алек, — возможности порассуждать у нас большие.

— Вот уж действительно, — простонал Роджер, — возможности просто беспредельные, даже если брать только этих семерых. Я и не подозревал раньше, как велики эти возможности, и думал, что подведение итогов прояснит все дело. Но, видно, оно только сделало его еще запутаннее и непонятнее.

— Но скажи, хотя бы коротко, что ты сам думаешь? Кто, по-твоему, еще может быть на подозрении?