Отравленная кровь

Следующий день прошел спокойно, и Марика окончательно уверилась в своей безопасности. Больше она не увидит Дарквинна. Ей бы радоваться, но она, напротив, грустила. Вместо облегчения ощущала пустоту, словно лишилась чего-то. Странное чувство гнездилось в районе груди, тяжелым камнем давя на сердце. Она гнала его от себя, отвлекаясь подготовкой к гонкам.

Долгим знакомство с наследником не будет. Они с Саби все спланировали: Эльмидала введет их в круг общения брата, и Марика при первой возможности добавит в его напиток немного своей крови. До поцелуя решили не доводить, слишком рискованно. Когда яд подействует, принц будет на колеснице в гуще гонки. Если он разобьется, дишканди не заподозрит даже Дарквинн.

Ипподром Иллари имел форму вытянутого овала протяженностью в километр и вместительностью в десятки тысяч зрителей. Стены и трибуны были из белого камня. Чтобы аристократом удобно сиделось, на камень стелили подушки. Простолюдинам, чьи места на задних рядах, такой роскоши не полагалось, и они приносили с собой коврики.

Посреди арены, усыпанной песком, возвышались башенки. Они делили поле надвое, организуя круг для гонок. Марика и Саби не спешили подниматься на трибуны – благодаря знакомству с Эль им отвели лучшие места среди аристократии, но они спустились к лошадям и наездникам.

Под трибунами было пыльно и душно. Пахло лошадьми, навозом и потом. Наездники готовились к гонкам: проверяли крепления, осматривали оси колесниц. Здесь было не протолкнуться. Кто-то пришел пожелать удачи любимому наезднику, кто-то посмотреть на лошадей, чтобы сделать верную ставку. Но большинство интересовал наследник.

Пробраться сквозь плотное кольцо поклонников оказалось непросто. Марика и Саби боролись за каждый шаг. Наконец, они выбились в центр, где стояла колесница принца, запряженная четверкой лошадей, он сам и наиболее близкие к нему люди. Эльмидала в том числе.

Девушка приветствовала Марику сдержанной улыбкой. Большего на людях она себе не позволяла. В Эль было столько жизни. Каково постоянно ограничивать себя? Может, положение Богини вызывало у кого-то зависть, но Марика испытывала по отношению к новой знакомой исключительно сочувствие. Она видела схожесть в их ситуациях – они обречены жить в одиночестве. Одно хорошо, мучиться недолго. Если Эль принесут в жертву, то Марику со временем убьет собственный яд. Обе не доживут до тридцати.

Заметив новые лица, наследник оживился:

– Прелестные дамы, нас, кажется, еще не представили друг другу.

– Вы в представлении не нуждаетесь, благородный господин, – Саби взмахнула ресницами. – Каждая девушка на девяти островах наслышана о сиятельном принце Гайдиаре и его многочисленных достоинствах.

Наследник хмыкнул, довольный комплиментом. Как Саби удавалось всего парой слов располагать к себе людей? Марика, к своему сожалению, не умела льстить. Поэтому они с напарницей распределили роли – она отвлекает принца, а Марика травит.

Пока Саби восхваляла разомлевшего наследника, Марика сосредоточилась на напитках на низком столике. Невольник минуту назад разлил игристое вино, и пузырьки стремительно взлетали со дна похожих между собой бокалов – прозрачных на тонкой ножке – и только один украшал рисунок из золотого напыления. Нетрудно догадаться, что он предназначался наследнику.

Компания аристократов во главе с принцем взорвалась хохотом. Марика дернулась от громкого звука. Так дело не пойдет, она слишком напряжена. Прикрыв глаза, пару раз глубоко вдохнула-выдохнула, успокаиваясь. Мать-настоятельница учила: главное в деле спокойствие. Нервничающий человек уже наполовину проиграл.

Она сосредоточилась на том, как воздух наполняет легкие и как его покидает. Звуки и запахи отступили на второй план. Само время как будто замедлилось, когда она открыла глаза. Обостренным вниманием Марика фиксировала каждую мелочь: то, как принц, запрокинув голову, рассмеялся шутке Саби, как его спутники не сводили с него глаз, и даже то, как невольник повернулся спиной к столику. Каждый в ангаре был занят делом и смотрел куда угодно только не на бокалы. Лучше момента не подберешь.

Булавкой, спрятанной в рукаве, Марика, не жалея себя, уколола палец. Выступившую кровь сцедила в бокал наследника. Алая капля мгновенно растворилась в вине, не изменив его цвет. На вкус она тоже не повлияет. Но и этой крохи хватит, чтобы лишить наследника жизни.

Невольник повернулся, и Марика сделала вид, что тянулась за бокалом. Взяв один, пригубила вина. Пузырьки через нос ударили в голову, и та немного закружилась. Или причина в том, что она секунду назад натворила? Сколько времени прошло, а убийства до сих пор давались с трудом. Каждый раз, отнимая чужую жизнь, она внутренне сжималась. Казалось, часть самой Марики умирала вместе с ее жертвами.

Она вернулась к компании, улыбалась и кивала на чужие замечания, но при этом слова не могла вымолвить. Когда невольник поднес наследнику бокал, у нее перехватило дыхание. Должно быть, она побледнела, потому что Эльмидала встревожено на нее смотрела. Марика, сцепив зубы, взяла себя в руки.