Отравленная страсть

Ирина? Конечно она! Она была свидетелем попытки угона. Она пострадавшая. Покушались на ее автомобиль. Я пытался его отстоять. А дальше получилось то, что получилось. Я, конечно, сглупил с милиционерами, сорвался и потом на допросе вел себя как идиот. Но она молодец, выручила.

Я вышел на улицу. Удлиненные тени от домов и деревьев предвещали наступление вечера. Меньше суток прошло с момента задержания, а ощущение было такое, словно я вернулся в этот город спустя месяц.

Из-под тени тополей на противоположной стороне улицы выплыла стройная женская фигура.

Женька!

Я обомлел от нового прикосновения к красоте. На этот раз она была вся в черном. Черные туфли на шпильках, приталенное платье до середины бедра с треугольным вырезом на груди, маленькая черная сумочка на длинных ручках. Обычно кудрявые волосы были распрямлены, колокольчиком обнимали овальную головку и, разгибаясь наружу, спадали за плечи. На фоне иссиня-черной ткани загорелая кожа выглядела светлой. Приглушенный контраст, и опять она неотразима.

Я перебежал дорогу. Она ждала. Губы пытались улыбаться, но глаза хранили грусть.

– Женя, привет. Ты ждешь меня? – Я всегда, когда теряюсь, задаю банальные вопросы.

– Да, ждала. – Она широко улыбнулась, но лишь на мгновение. Улыбка мелькнула как вспышка фотоаппарата.

– Ты знала, что меня выпустят?

– Я этого хотела.

Мой взгляд еще раз ощупал ее изменившуюся прическу.

– Каждый раз ты разная, но каждый раз прекрасная, – вырвалось у меня.

– Да ты поэт. – Наконец-то ее лицо озарила полноценная настоящая улыбка. Она мимолетно чмокнула меня в губы, осмотрела: – Ну, как ты?

– Ничего. Цел, невредим. Вот, выпустили.

– Обвинение сняли?

– Да. Милиционеры забрали свои заявления.

– А протокол допроса?

– Да ты все знаешь, Жень. Но откуда? – Я терялся в догадках. Выходит, это Женя добилась моего освобождения.

Она бегло взглянула на дорогу:

– Давай поймаем такси. Я устала на каблуках.

И сразу шагнула к проезжей части, подняла руку. Сзади треугольный вырез на платье был еще глубже и лишь немного не доставал до поясницы. Кончики гладких волос, как и прежде, закручивались в спирали. Густые волосы напоминали полукруглую шаль, накинутую на открытую спину.

Я смотрел на ее идеальную фигуру в черном, и смутная боль проникала в меня. Я уже видел черную ткань сегодня. Черный комочек в руке удовлетворенного прокурора и похабный намек на убедительный аргумент. Страшная догадка пронзила меня острой стрелой.

Женя голосовала, активно помахивая рукой. Я подошел к ней и положил ладонь на талию. Спустил руку вниз. Так и есть!

Не хотел верить и провел еще раз. Трусиков на девушке не было. Боль ворочалась в груди, как проснувшийся ежик. Нет, как огромный пьяный дикобраз, распрямивший колючки!

Женя резко обернулась, тонкие пальцы отвели прядь волос, другая рука сняла мою ладонь с талии.

– Ты была в кабинете прокурора? – спросил я, с трудом двигая окаменевшими мышцами лица.

Остановилось желтое такси. Женя продиктовала водителю адрес и плюхнулась на заднее сиденье, увлекая меня. Мы оказались тесно прижатыми друг к другу. Я чувствовал ее аромат, нога касалась обнаженного бедра. Такси тронулось.

– Ты была в его кабинете? – вновь спросил я.

– Да.

– Но зачем?

– Я хотела тебя спасти.

– Такой ценой?

Она молчала, водитель включил радио. Радостная дурацкая песня о счастливой любви заполнила салон дребезжащими звуками.

– Мне не нужна свобода такой ценой, – упрямо твердил я.

– Ну а как еще я могла тебе помочь? – резко ответила Женя и отвернулась.

Я смотрел на самое прекрасное в мире тело, обернутое изящным кусочком черной ткани. Глаза лезли в разъехавшийся вырез, где отчетливо белел нежный конус левой груди. Я видел ее целиком вместе с вздернутым коричневым соском на вершине.

– Тебе грозил срок, – тихо сказала она. – Минимум два года. Ты сам подписал дурацкий протокол!

– Да хоть двадцать лет! Женя, не надо было так делать. Она опять замолчала. Таксист ехал быстро. На повороте меня повалило на Женю. Ладонь оперлась на гладкую кожу ее ноги. Тело на мгновение свело судорогой, дыхание перехватило.

А ведь прокурор лапал ее здесь! Его руки с рыжими волосками поднимались и выше. Он сдернул с нее белье! Как это было? Перед глазами всплыла сцена в кабинете прокурора. Девушка, заваленная на стол, задранное платье… Или она стояла на коленях перед ним?

Сильнейшая ревность перекатывалась раскаленным шариком внутри. Боль отдавалась в каждой клеточке. Женя была с ним. Она предложила себя, ее нагло взяли.

Женька, ну зачем ты так поступила?!

Неожиданно я понял, что сижу с закрытыми глазами. Рука лежала на ее ногах. Губы ткнулись в шею через растрепанные волосы. Всего один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы острый умильный всплеск любви накатил на меня. Ревность сменилась желанием. Уже не огненный жар, а приятное тепло расплывалось по телу. Ладонь заскользила вверх по гладкому бедру.

Толчок кулаками, я отшатнулся и открыл глаза. Женя брезгливо смотрела на меня, тонкие пальцы с ухоженными ногтями поправили оборку платья.