Отравленная страсть

Через полчаса я сидел на высоком склоне Волги в густой траве. По темной глади воды неспешно, по-хозяйски шла тяжелая баржа, вдалеке тянулась другая. Наверное, они только ночью ходят. Днем я наблюдал красивые белые корабли и быстроходные «Ракеты» на подводных крыльях. Пальцы поочередно вынимали листы из неотправленного в Москву конверта. Щелкала зажигалка, огонек трогал угол бумаги, пламя ширилось и взбиралось вверх. Когда жар добирался до пальцев, я переворачивал листок и ждал еще немного, прежде чем отпустить догорающие останки былого компромата. Легкий ветерок подхватывал пепел и мельчил его.

Вдали за рекой забрезжил рассвет. Баржи скрылись за поворотом. Темная гладь воды дышала паром.

А ведь я обещал Ирине Глебовой прийти к ней, кольнуло внутри вялое раскаяние. Как же давно это было – неужели только вечером? Или столетие назад? Она приготовила ужин, звонила, ждала. Она обрадовалась моему освобождению и хотела встретиться, а я опять подвел. Но, может, еще не поздно все исправить?

Я вскарабкался по склону, удачно поймал такси и вскоре был около дома Глебовой. Пока поднимался по лестнице, монолитная пирамида решительности превратилась в песчаную горку. Четыре часа утра. Она, конечно, ждала долго, потом расстроилась и уснула. Позвонить или постучать? Давить на звонок рука не поднималась. Я мягко стукнул подушечками пальцев, потом скребанул по двери. Я напоминал загулявшую блудливую собачку, вернувшуюся домой.

Зря все-таки пришел. Ирина наверняка обиделась, а что я ей объясню? Что долго топтался у подъезда совсем другой девушки, а потом залез на почту? И это – только выйдя из камеры. Она обиделась, и правильно сделала!

Мои плечи развернулись. Ноги нехотя нащупали первую ступеньку, затем вторую. В этом доме я тоже лишний.

За спиной щелкнул замок. Я слышал, как отворяется дверь, голова стыдливо вжалась в плечи, сложно было заставить себя повернуться.

– Привет. Почему так долго? – Ирин голос обиженно дрогнул.

Я обернулся. Ира обеими руками зажимала накинутый впопыхах халат, видимо, пояс где-то выскочил. Губы были поджаты, сдвинутые брови образовали едва различимую складочку над переносицей.

– Я ждала…

К горлу подступил ком, я шагнул вверх. Ее руки раскрылись, халат распахнулся. Короткая ночная рубашка с пуговками на груди была наполовину расстегнута. От девушки пахло уютом. Мы ткнулись друг в друга носами и улыбнулись. Мне сразу стало хорошо.

– Ты ходил к ней? – Она продолжала прижиматься, но лицо отстранилось, бегающие зрачки пытливо искали ответ на вопрос.

– К кому? – Я отвел глаза, хотя прекрасно понял смысл вопроса.

– К этой. Сам знаешь… К Русиновой. Слов не находилось.

– Я так и думала. – Ее руки упали, пальцы вновь стянули на груди распахнутый халат. Она повернулась и кивнула: – Проходи, чего в дверях стоять.

– Ира, произошло совсем не то, о чем ты подумала. Да, я был около дома Же… Русиновой. Только около! А потом я общался с твоим отцом, Калининым. Это он был у Русиновой. Ты же знаешь.

– О чем?

– Что? Ну, он и Русинова…

– О чем ты с ним беседовал?

– Все очень сложно. Меня же задержали, пытались возбудить дело. По-моему, выйти мне помог именно он. Я хоть и не виновен, но там знаешь какие порядки. Каждое неосторожное слово играет против тебя. А я наговорил… Эх!

Ирина вновь заинтересованно и сочувственно смотрела на меня. Я спросил:

– А почему ты не заявила о попытке угона?

– Как? Я все рассказала милиционерам. В тот же вечер.

– А они?

– Спрашивали, много ли ты выпил?

– Я же совсем не пил!

– Я так и сказала. Они послушали и ушли. Ты почему спросил, что-нибудь не так?

– Все уже позади.

– Ну, хватит о грустном. Все хорошо, что хорошо кончается. Пойдем на кухню. Ужин еще ждет.

Она бросилась что-то разогревать, я хищно втянул разрастающиеся запахи, желудок призывно сжался и заурчал. Мы ужинали в пятом часу утра, почти не разговаривали, только обменивались странными многозначительными улыбками. Два чудика, гордящиеся своей ненормальностью. Когда с чаем было покончено, возникла звенящая тишина. Тишина давила.

– Может, посуду помыть? – предложил я, не находя других слов.

– Да ну ее.

Ирина смотрела в пустую чашку. Мы сидели за смежными сторонами стола. Скрипнула табуретка, Ирина попыталась невзначай придвинуться ко мне. Я сделал такое же движение корпусом. Мы переглянулись, прыснули, табуретки смело заерзали растопыренными ножками. Ее голова склонилась на мое плечо, моя ладонь легла в ложбинку девичьей талии.

– Спать хочется, – честно признался я.

– Мне тоже. – Она ткнулась носом мне в грудь и засопела.

– Ты что, не спала?

– Сначала тебя ждала, потом машину караулила. После того случая с угонщиками не могу спокойно спать.

– Слушай! Я, кажется, придумал. Я познакомился с замечательной собакой, зовут ее Шавка. Она все понимает. Будешь оставлять ее на ночь в машине и можешь быть спокойна, никто не сунется.

Я почувствовал, как Ирина улыбнулась.

– Я серьезно. Она меня уже один раз выручила. Теперь приходит к общежитию, мы ее подкармливаем. Завтра я вас познакомлю, и ты поймешь, что я прав.

Она поднялась и потянула за собой: