Отравленная страсть

Светлана снисходительно скривила губы, как столичный житель при оплошности дремучего провинциала. Евгения, которая почти ничего не ела, взяла бокал с водой и отошла к перилам. Юрий Борисович засуетился, поискал глазами кухарку:

– Танечка, угольки подошли? – Кухарка кивнула, Калинин хлопнул в ладоши: – Вот и отлично! Прошу всех к мангалу. Там удобная беседочка есть. А я буду колдовать над мясом.

– Вино брать? – Вадим вскочил как по команде.

– Бутылочку красного захвати. Шашлык сбрызнуть и жажду утолить.

Ирина томно посмотрела на меня, потянула к себе:

– Ой, Тиша, я что-то опьянела, помоги мне.

Я никогда не видел Ирину выпившей, и мне трудно было понять, играет она или действительно находится под воздействием алкоголя. Я помог ей подняться, она тут же прильнула и повисла на мне, пришлось крепко обхватить ее за талию.

– Может, отвести в комнату? – предложил я.

– Нет, сначала на шашлыки! – взвизгнула Ира. – Ты должен съесть мяса, у тебя будет больше сил.

Я заметил, как она украдкой взглянула на Женю, словно изучая реакцию. Та хладнокровно смотрела в темноту кустов.

Калинин подошел к Евгении и засюсюкал, норовя чмокнуть в щеку:

– Женечка, котенок. Идем со мной. Мне будет приятно, если ты будешь рядом.

Евгения как жалом полоснула меня глазами и демонстративно взяла Калинина под руку. Она держалась гордо и невозмутимо, но чувствовалось, что за этим стоит определенное усилие. Мы с Ирой шли за ними. Сзади Вадим нес поднос с недопитыми бокалами и новой бутылкой вина. Светлана осталась курить на веранде. Я понял, что теперь не услежу за махинациями с вином. Оставалось надеяться на случай.

В беседке, стоявшей в полной темноте в окружении деревьев, Вадим сразу же предложил выпить:

– Разбирайте, где чьи бокалы. Вина я еще долью. Первым он подсунул поднос Калинину. Юрий Борисович стоял около мангала и ворошил жаркие угли. Перед ним подрагивал бокал с вином рубинового цвета, который так и просился в руку.

Я быстро усадил Иру и шагнул к Вадиму:

– А где мой бокал? Ну, теперь уже и не найдешь. А у меня легкая простуда, могу заразить других, если бокалы перепутают. Лучше их помыть.

Я сделал устрашающий знак глазами Калинину. Тот нахмурился и опустил уже взятый бокал.

– Да, будет лучше, если их вымоют. Вадим, сходи на кухню, распорядись. Или пусть Татьяна даст новые. А я пока займусь шашлыками. Мясо требует мужских рук.

– Выливать, Юрий Борисович? Это же ваше любимое «Киндзмараули»!

– Ну и что. Там в коробке еще есть. А лучше-ка захвати на обратном пути бутылочку «Хванчкары».

– Штопор у меня с собой, откроем здесь, – предупредил я. Вадим отвернулся и состроил недовольную гримасу, считая, что никто этого не видит, и ушел в дом.

Пока готовились шашлыки, неугомонная Ирина металась от мангала к беседке. Она восторженно кудахтала над мясом, а наглотавшись дыма, прибегала ко мне. Сидеть она предпочитала исключительно на моих коленях. Если замечала, что на нас смотрит Евгения, тут же обвивала мою шею и целовала в губы. Я испытывал неловкость, пытался ее остановить, но каждый следующий поцелуй был более требовательным и длительным. Женские руки ворошили мои волосы, мягкие ягодицы давили на пах, и я смущенно констатировал, как в молодом теле пробуждается заложенный природой основной инстинкт.

Спиной я ощущал чей-то взгляд. После очередного поцелуя мои блудливые глаза натолкнулись на жесткий прищур Жени. Она резко отвернулась и прильнула к Калинину. Так все и продолжалось. Ирина настойчиво обнимала меня, Женя в ответ ластилась к Калинину.

– Котенок, у меня руки, – извинялся Юрий Борисович, колдуя над мангалом. Женя иногда ласково обхватывала его со спины и нежно прижималась щекой.

Надо ли говорить, что наблюдать за процессом разлива вина я уже не мог. Бутылки с бокалами стараниями Вадима переместились на маленький столик в центре беседки. По тихому бульканью я узнавал, что вино подливается. Но Юрий Борисович держал свой бокал рядом с мангалом, лишь изредка поднося к губам. Женя совсем не пила, а Ира часто подхватывала бокал и, запрокинув голову, выпивала вино. Движения ее становились все резче, голос громче, а в интонациях появился легкий налет вульгарности.

– Тиша, Тиша, – шептала она мне на ухо и терлась грудью, а потом вдруг резко откидывалась, трясла запрокинутой головой и громко заявляла: – Ой, как мне хорошо!

Светлана хихикала, а Женя демонстративно старалась не замечать эти выходки, но по скованным движениям я понимал, что видеть все это ей крайне неприятно.

– Вот и все! Шашлычок готов! – победно провозгласил Юрий Борисович. – Где будем вкушать плоды моей стряпни?

– Здесь! Конечно здесь, – воскликнула Светлана. – Тут так славно.

– Можно и так, но стол маленький. Будем есть прямо с шампуров. Наполните бокалы.