Отравленные клятвы (ЛП)

— Выгнись для меня дугой, зайчонок — тихо говорит он. — Дай-ка я посмотрю, какая ты хорошенькая, когда задираешь для меня свою задницу.

Я издаю тихий, беспомощный звук, желая сказать ему "нет", но не могу. Я делаю, как он просит, выгибаясь под его рукой, и чувствую, как он двигается позади меня, скользя руками по моей заднице и слегка сжимая ее.

А потом, к моему шоку, он опускается на колени на меховой ковер позади меня. Я втягиваю воздух, оглядываясь на него с испуганным выражением на лице, когда понимаю, что, по-моему, он собирается сделать.

— Николай…

— Вот и все, зайчонок. Мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя. — Он проводит руками вниз по моим ногам, раздвигая их, пока я не понимаю, что он может ясно видеть между моими бедрами. — Шире, — настаивает он, раздвигая их еще больше, и я пытаюсь сопротивляться. Я слишком уязвима, слишком открыта. Я снова оглядываюсь на него, умоляя его глазами остановиться. Но я знаю, что он этого не сделает. Даже если я буду умолять.

— Николай, не надо… — умоляю я, но по тому, как он смотрит на меня, я вижу, что его ничто не остановит.

— Ты выглядишь восхитительно, — бормочет он, вдавливая пальцы во внутреннюю поверхность моих бедер и раздвигая мои ноги. — Достаточно хороша, чтобы тебя можно было съесть.

А потом он наклоняется вперед, проводя языком по моей киске, и я знаю, что он знает, какая я влажная, как сильно меня возбуждает то, что он опускается на меня. Я вздрагиваю от его прикосновений, вздрагиваю, когда он проталкивает в меня свой язык, как будто миниатюра члена, облизывает меня изнутри. Я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, смущение захлестывает меня от того, как легко он заставляет меня отвечать. Он трахает меня своим языком, скользя им внутрь и наружу, и я чувствую, какая я влажная, сколько моего возбуждения, должно быть, на его лице, особенно когда я, сама того не желая, выгибаюсь навстречу ему, прижимаясь к его рту.

Он просовывает руку между моих бедер, поглаживая мой клитор, и снова вводит свой язык, и я задыхаюсь. Я ничего не могу с собой поделать. Это так приятно, у меня дрожат колени, и я чувствую, как он поддерживает меня рукой на бедре, удерживая в вертикальном положении, продолжая использовать свой язык и пальцы, чтобы подвести меня ближе к краю. Его язык выскальзывает из меня, его пальцы все еще трутся о мой клитор, и я тяжело дышу, мои руки так крепко сжимают подлокотники кресла, что оставляют вмятины на бархате.

— Ты попросишь меня заставить тебя кончить? — Бормочет он, его пальцы все еще ласкают мой набухший клитор. — Я хочу услышать, как ты просишь, Лиллиана.

Я хочу кончить так сильно, что это причиняет боль. Но я отказываюсь просить.

— Нет, — выдыхаю я, от удовольствия слова застревают у меня в горле. — Я не собираюсь тебя ни о чем просить.

— За исключением того, чтобы я отпустил тебя. — Он трет немного быстрее, и я чувствую, как мои бедра начинают дрожать. Это так приятно. Слишком хорошо. Я не смогу остановить это в ближайшее время.

— Ты отпустишь меня, если я кончу? — Я задыхаюсь, и он смеется, его пальцы все еще работают у меня между бедер.

— Нет, зайчонок. Ты по-настоящему в ловушке. Но тебе будет легче, когда я решу, что пришло время трахнуть тебя.

К черту его. Иногда мне кажется, что я ненавижу его так сильно, что это причиняет боль.

— Нет, — шиплю я, но это все, на что я способна, удовольствие разливается по мне, мое тело парит на грани блаженства. Я так чертовски близка.

— Ты все равно кончишь, — говорит он. — Но тогда, когда я решу.

И он убирает свои пальцы с моего клитора. Я стискиваю зубы так сильно, что они почти хрустят, чтобы не издать стон протеста, и даже при этом я не могу сдержать вырывающийся стон. Мое тело содрогается, спина выгибается дугой, потребность кончить настолько сильна, что я едва могу ее контролировать. Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать умолять.

Когда он снова прикасается ко мне, я почти делаю это. Он дразнит мой клитор своим языком и пальцами, быстро проводя языком по моему клитору, а затем делает то же самое кончиками пальцев, выжидая до того самого момента, когда я подхожу так близко к краю, что почти готова перевалиться через край, и тогда он снова отстраняется. Он делает это снова и снова, пока я не впадаю в такое отчаяние, что мне хочется кричать, но я отказываюсь сдаваться. Я отказываюсь давать ему то, что он хочет.

Я насквозь промокла, моя кожа влажная от жары, и я чувствую, что могу потерять сознание от головокружительного удовольствия, кровь шумит у меня в ушах. Когда он снова проводит языком по моему клитору, я чувствую, что дрожу.

— Попроси меня, — бормочет он, прижимаясь губами к складочкам моей киски, и я качаю головой.

Пошел ты, снова думаю я, стискивая зубы.

— Я никогда не собираюсь просить тебя об этом, — выплевываю я и слышу, как он хихикает, снова скользя языком по моей влажной, ноющей плоти.