Отравленные корни (СИ)

Олеж скинул куртку и рубашку, приступая к стандартному комплексу разминки. Ожидание могло затянуться, а бездельничать он не привык. За растяжкой и разогревом мышц следовала отработка рукопашных приемов, повторение отдельных связок элементов затем, когда он весь покрылся потом, подошла очередь холодного оружия. Развитие миров, в которые их могло закинуть, серьезно разнилось, поэтому готовиться приходилось ко всему. Маги выбирали в основном те, где магическоеполе способно поддерживать их способности. И старательно обходили техногенные, где силы практически не оставалось. Основной проблемой являлось то, что магические миры по своему развитию находились где-то на уровне Средневековья, что определяло одежду и вооружение боевиков. Помнится, когда на третьем курсе пришлось впервые примерять полный доспех, Олеж едва мог стоять, не говоря уже о том, чтобы переставлять ноги или драться. С тех пор ситуация значительно улучшилась, впрочем носить латы он все равно не любил, предпочитая кожу и в крайнем случае кольчугу, укрепленную магией.

— Решил вспомнить учебные годы? — от очередного приема отвлек Деметрий, вошедший в зал в тренировочном костюме.

— Как и ты, — откликнулся Олеж, прерывая тренировку. — Составишь компанию?

— Э, нет, мы с тобой уже давно определили, что находимся в разных весовых категориях. Тем более, сейчас…

Правую руку бывшего однокурсника до плеча покрывали темные переплетения нитей — следы проклятия, в которое он попал. Нити пробирались под кожу, проходили мышцы насквозь и снова выходили на поверхность. Проросшее проклятие практически невозможно снять, Илей сумел остановить распространение и постепенно убирал нити, которые отмирали, но до выздоровления Деметрию еще далеко. И пока он находился в запасе: никаких боевых операций и перебросок за грань мира, только штабная работа, которая давно приелась ему до тошноты.

— Есть какие-нибудь прогнозы? — Олеж кивнул на руку, которой друг подбрасывал и ловил метательный нож. Получалось хорошо, лучше, чем три месяца назад, когда он только получил травму.

— Полгода, — холодно отозвался тот.

— Уже не так плохо.

Маг машинально коснулся уродливого шрама на груди — он восстанавливался дольше. Да и до некоторых заданий его до сих пор не допускали. Здесь тоже чувствовалась рука бывшего наставника.

— Слышал про Афию? — перевел тему Деметрий, пристально наблюдая за ножом.

— Да, — ответить получилось почти равнодушно, и собеседник ожидаемо перевел взгляд на него.

— Что думаешь?

— Тебя Брасиян прислал? — Олеж сурово посмотрел на друга, но тот не смутился.

— Ты же знаешь, что нет.

— Знаю.

В зале повисла тяжелая, давящая тишина. Смерть Ивара Шеруда и арест его жены всколыхнули прошлое, которое многие хотели бы забыть. Вот только не получалось…

…Когда он вернулся спустя почти семь месяцев после своей официальной гибели и узнал все новости, что-то внутри сломалось. Он помнил, как слушал объяснения Виттора, который поминутно кашлял и прикладывался к фляге с зельем, помнил, как шел по коридору и встретил Брасияна, помнил, как они вместе зашли в кабинет, который немедленно очистили по просьбе истинного, помнил, как тот начал что-то говорить… Все же светлый слишком давно перестал быть полноценным боевиком и пропустил удар в челюсть. Даже защита не спасла.

На грохот подоспели находящиеся поблизости боевики, одним из которых был Деметрий. Его оттащили, Брасиян встал сам, отказавшись от помощи. И прямо там, глядя в его светлые серо-голубые глаза, Олеж отрекся от учителя и подготовки к посвящению. В один миг перечеркнул годы подготовки, но почему-то ни разу не жалел потом. Хотя к нему приходили, вели задушевные беседы, предлагали другого учителя, намекали, завлекали. Однокурсники, члены Совета, другие боевики… Он не отвечал. В душе жила только боль, непонимание и гнев.

Только потом он понял, что ни о каком посвящении речь идти не могла. После того, как схлынули первые ощущения от новостей, утихли разговоры, и его допустили к тренировкам, стало ясно, что даже задатки светлой магии ему больше неподвластны…

…Дверь в тренировочный зал распахнулась, пропуская стайку первокурсников. Их всегда примерно в два раза больше, чем выпускников. Наибольший отсев происходит в после первого, а затем после пятого курса. И еще примерно четверть прошедших обучение гибнет в первые пять лет после выпуска. Миры, в которые их отправляют, порой оказываются слишком жестоки, и никакие тренировки не могут подготовить к встрече со смертью.

Взгляд Олежа зацепился за невысокую волшебницу с косой русых волос до пояса. Совсем молоденькая, видимо пришла сразу после интерната. Ее аура окрашивалась зеленым и голубым — стандартные цвета волшебниц. Горел ярко-синий — сила воли, отвага — оттененный нежно-сиреневым — смущение. Легкий золотистый отблеск — влюбленность. Она разговаривала с однокурсником, идущим рядом, и обернулась к ним, ощутив чужое присутствие. На секунду ему показалось, что у нее янтарные глаза. Маг вздрогнул и отвернулся, усмиряя занывшее от боли сердце.

Прошлое должно оставаться в прошлом.