Отравленные морем [СИ]

Энрике мысленно отключился, пропуская монотонную болтовню мимо ушей. Он думал о другом. Четыре корабля быстро двигались посреди широкого водного пространства, где на каждой лиге пути их могла подстерегать опасность в виде внезапно налетевшего шторма, тарчийской эскадры или чересчур удачливого капитана Маньяско, предположительно затаившегося в Иллирийском архипелаге. Оказавшись в непривычной стихии, Энрике постоянно испытывал беспокойство. И тревожная мысль, на которую намекал дон Сакетти, будто синьор ди Горо не прочь отхватить себе кусок власти с помощью тех-кто-живёт-под-волнами, здесь, посреди моря, уже не казалась такой бредовой.

* * *

К вечеру четвёртого дня они добрались до Ланси — маленького городка, где не было ничего примечательного, кроме церкви и рыбного рынка. Здесь решили остаться на ночь, чтобы дать гребцам отдых. Энрике, почуяв под собой твёрдую землю, едва сдержал вздох облегчения. С непривычки казалось, что берег уплывает у него из-под ног. Очертания города таяли, расплываясь в сумерках, в глубине неба загорались первые звёзды. За спиной размеренно дышало море. Лёгкий ветер нёс с собой запахи ила и водорослей — вероятно, начинался отлив. Кое-где в городе горели редкие огоньки.

Сил у Энрике хватало только на то, чтобы машинально передвигать ноги, следуя за остальными. Добродушный Альбицци, как всегда, пытался шутить, н не нашёл отклика у своих усталых товарищей. Синьор Реньер и синьор Дзорци, капитан «Анжело», держались с подчёркнутой сухостью. Зато острый глаз Реньера раньше всех опознал трактир.

За ужином Энрике почти клевал носом, краем уха прислушиваясь к спору.

— Завтра мы пройдём мимо Иллирийских островов, — говорил Реньер обычным спокойным тоном. — Не лучше ли будет идти ближе к берегу и не отрываться далеко от «Анжело»?

— Может, ещё паруса убрать? — проворчал неугомонный Альбицци.

У галер была такая низкая осадка, что с убранными парусами они легко могли прокрасться вдоль берега практически незамеченными. Реньер напомнил всем, что если Маньяско действительно находится со своей эскадрой на островах, то ему ничего не стоит утром отправиться на разведку, отойти на несколько лиг, захватить добычу, если повезёт, и юркнуть обратно в укрытие, где его сам Хорро не достанет, так как море в тех местах изобиловало рифами и мелями, и нужно было очень хорошо знать фарватер, чтобы преследовать там кого-то.

— Нет уж, прятаться мы не будем, — возразил Алессандро, помня о поручении дона Сакетти.

Его горячо поддержали остальные два капитана:

— На борту у «Анжело» двадцать вертлюжных пушек, и если дон Маньяско рискнет подойти на расстояние выстрела, мы найдём, чем его встретить! — воинственно нахмурился Дзорци.

Они с Альбицци были оба согласны, что с огневой поддержкой «Анжело» у них появилась возможность проучить нахального фиескийца. Но в остальном их мнения расходились. Дзорци предлагал идти своим курсом и подождать нападения, если такое вообще случится. Альбицци же так разошёлся, что был готов даже совершить вылазку на острова.

Алессандро счёл это чрезмерным:

— Груз всё же важнее. За Маньяско потом вернёмся, — решил он.

Альбицци обиделся. После их обширных бесед Энрике узнал, что у него к Маньяско были личные счёты. Сестра капитана, почтенная синьора Альбицци, скончалась в Оливоло на другой день после взрыва в Арсенале. Сердце старой дамы не выдержало ночного переполоха и утренних слухов о том, что взрыв был спланированной диверсией северных герцогств, и войска Лиги якобы уже продвигаются к Фьюзи. Альбицци жил с сестрой как кошка с собакой, но родная кровь — не водица, так что теперь при одном упоминании дона Маньяско он взрывался, словно закупоренное вино на солнце.

Спор разгорелся. Алессандро, желая достать карту, похлопал себя по карманам и с досадой сказал:

— Эх! Кажется, я оставил её в каюте.

— Если надо, я принесу, — предложил Энрике, обрадовавшись такому случаю. Ему давно не терпелось заглянуть в каюту синьора ди Горо.

Вернувшись в порт, он опять поднялся на галеру, спокойно кивнув вахтенным. Почти все гребцы и матросы собрались возле камбуза. Поднявшись по трапу на корму, Энрике с колотящимся сердцем вставил ключ в замочную скважину и зажёг свечу от фонаря. В командирской каюте было тесно, как в бочке, и примерно так же темно. Смотреть тут было особенно не на что: узкая кровать за пологом, миниатюрный стол, пара кресел — вот и вся обстановка. В углу стоял сундучок с вещами. На стене висели две полки: на одной стояли книги, на другой поблескивал диск астролябии. Энрике порылся в сундуке, но не нашёл ничего интересного, кроме запасной одежды. Никаких писем, никаких документов, которые можно было бы счесть компрометирующими. Он наскоро пролистал книги и, наконец, подступился к бумагам, аккуратно убранным в бювар.