Отравленный Эрос. Часть 1 (ЛП)

- Почему она не в школе? - пробормотала Глория, прикрывая рот рукой, от которой все еще пахло рвотой.

Анджела училась в одном из лучших пансионов страны с тех пор, как ей исполнилось шесть лет - как раз перед тем, как Глория покинула свою семью - десять лет назад. И насколько она знала, именно там остановилась Анджела. В те годы, когда она возвращалась, чтобы наблюдать за повседневной деятельностью Райана, она не видела Анджелу, за исключением летних каникул. Сейчас был апрель - пасхальные каникулы закончились на несколько недель раньше, и школа не будет работать до середины июня. Может быть, кто-то умер, может быть, поэтому её дочка вернулась. Может быть, это был особый отпуск, который они с отцом запланировали. Может быть, у Глории были галлюцинации и Анжелы там не было. Что, черт возьми, разве это имеет значение? Это было не так уж и важно... это был шок от неожиданной встречи с дочерью, от того, что она оказалась не готова к этому. Чувство боли вернулось, от невероятной потребности быть с дочерью, ее единственным ребенком.

И зная, что этого никогда не случится.

Она уплыла, прокралась обратно в парк, прежде чем они заметили ее, и направились домой.

* * *

Влад снова добился своего. Она вообще ничего не смогла найти, даже чертов “Bикодин”. Все утро ее рвало, она боролась с лихорадкой, ознобом и сильной головной болью, и все это благодаря ее пристрастию, которое старалось не покидать её тело. Только один фильм, Глория... это все, что нам нужно. Ты снова почувствуешь себя хорошо. Поверь мне!

Теперь она была слишком слаба, чтобы даже доползти до туалета и блевать, поэтому она использовала ведро рядом с кроватью. В любом случае, в ней не так много осталось, чтобы блевать. Ее желудок был пуст, и все, что из неё выходило, было желтоватой желчью. Это ее не беспокоило – если она начнет извергать кровь, вот тогда можно будет начинать волноваться.

Распухшими от лихорадки глазами она смотрела на Влада, сидящего в кресле у окна. Она собиралась накричать на него и поняла, что ей это только кажется, он не мог попасть в ее квартиру. Дом был старым, двери сделаны из стали; его построили еще в те времена, когда строители знали, как сделать жилища долговечными. Несколько замков и засов делали взлом невозможным.

- У тебя нет галлюцинаций, - сказал он, щелкая газетой, словно готовясь перевернуть страницу.

- Как ты сюда попал? - пробормотала она, все еще неуверенная, говорит ли она с настоящим Владом или с его призраком.

- Ты ужасно выглядишь. Сколько времени пройдет, прежде чем ты справишься с этим? Я терпеливый человек, но мой клиент – нет.

Она застонала и снова упала на подушку.

- Убирайся из моей квартиры.

- Вставай, Глория. У меня есть кое-что для тебя.

Она не могла встать, даже если бы хотела — но она не хотела. О, это было что-то новое для ее личного удовольствия: головная боль усилилась до такой степени, что она могла видеть ауры, окружающие предметы в комнате. Она крепко зажмурилась, пока не стало ещё больнее, пока ей не показалось, что кровеносные сосуды вот-вот лопнут.

- Ладно, я сам подойду.

Она услышала, как он приближается, как его ноги ступают по потертому, грязному ковру. Через несколько секунд он пересек крошечную спальню и сел рядом с ней на кровать.

- Посмотри на меня.

Она медленно открыла глаза, борясь с болью, с пылающим туманом, который застилал ей глаза, смаргивая слезы, которые образовались из-за жары, боли и нечто большего.

Он предложил ей стакан воды и две таблетки. Она облизнула губы, чуть не заплакала при виде этих таблеток, жадно приняла их и проглотила, не заботясь о том, что это может быть за чертовщина. Он мог бы дать ей цианид, и ей было бы всё равно.

- Вставай, Глория.

Она уже собиралась возразить, пожаловаться на свои боль и страдания, когда поняла, что это уже не так. Больше не было никакой боли. Больше никакой головной боли, горящих глаз, дрожащего тела и ползающих муравьёв под плотью.

- Что ты мне дал? - oна села, скрестив руки на горле. - Боже мой, что ты мне дал?

На его лице снова появилась усмешка хорька.

- У меня нет времени смотреть, как ты страдаешь, как бы мне это ни нравилось. Я же сказал, что мой клиент не так терпелив, как я. И я знаю, что ты страдала бы по крайней мере неделю. Может быть, в другой раз я подожду с удовольствием.

Она вздохнула и кивнула. Не знала, что еще сделать, что сказать. Как она могла быть благодарна человеку, которого презирала, который отталкивал и пугал ее, но который спас ее от стольких мучений?

Зависимость исчезла; она больше не была поймана в ловушку ее удушающей хватки.

- Ты все равно не смогла бы достать ничего сильнее детского аспирина. Доверься мне.

Его мерзкая ухмылка превратилась в смех. Выражение его лица было достаточно счастливым, но она видела, что его глаза оставались холодными. Пустыми. Улыбка не коснулась его глаз.

- Значит, это был ты? Барыги?