Отравленный исток

Всколыхнулся и полился откуда-то звонкий голос гуслей, похожий на журчание ручья. И с двух сторон к огню плавно, будто плывя над землёй, на свет вышли девушки. Все с распущенными волосами, в длинных, без украшений рубахах. В руках красавицы держали глиняные горшочки с ростками. В танце они закружились у огня, похожие на тревожимые ветром лозы: такие же тонкие и гибкие. Млада невольно залюбовалась их плавными движениями. Словно искры, они порхали, то припадали к земле, то вскидывались, соединялись в хороводе и расходились в стороны…

Все затаили дыхание перед волшебством их танца.

— Надо было и тебя в хоровод пустить, — загадочно произнесла Ружа.

— Ну, уж нет, — фыркнула Млада, не сводя взгляда с девушек. — Бревно неотёсанное и то лучше меня сплясало бы.

Большуха усмехнулась.

— Зато ты смелости, может, набралась бы, — и добавила, помолчав: — К верегу своему подойти.

Щёки вспыхнули жаром, будто к ним приложили по раскалённой головне.

— Да с чего бы… — Млада возмущённо глянула на женщину.

— Вот. В этом твоя беда. Ты всё продолжаешь отнекиваться и тепло в душе давить. А ведь я многое успела увидеть, когда вы тут появились. Люди, что с тобой пришли, судьбой даны тебе. Ближе к ним нужно держаться и не отпускать. А то смотри, поздно станет, — Ружа посмотрела серьёзно, а затем кивнула на танцующих девушек.

Те одна за другой подходили к любым им парням, а может, и к тем, кого родичи в пару им пожелали. На раскрытых ладонях они протягивали тем горшочки с ростками. А уж избранники решали, принять их или нет. Пока ни один не отказался.

Одна из девушек приостановилась в нерешительности, хотя и ей пора было отходить от костра. Мельком она посмотрела в сторону сидящих на лавке женщин, и Млада узнала в ней Цветану. На лицо Ружи легла тень, но она и не шелохнулась.

Девушка закусила губу и, больше не мешкая, подошла вдруг к Хальвдану. Верег заметно растерялся, посмотрел на соседа с одной стороны, и с другой, а затем снова воззрился на дочку волхва. Его руки будто приросли к коленям.

— Чужеземцы появляются у нас нечасто, — тихо заговорила Ружа. Особенно такие, как воевода. От него сына да и дочку родить — большая честь. Мы давно кровь среди родов мешаем. А потому свежая и столь сильная нам только в радость.

Млада пальцами смяла подол рубахи, не в силах даже пошевелиться. В груди растекалась духота, мешая дышать. Запах трав стал настолько тошнотворным, что нутро жалобно вздрогнуло. Цветана что-то тихо говорила верегу, протягивая ему росток, а тот, казалось, готов был провалиться сквозь землю. Несколько раз он посмотрел на огонь и даже утёр пот со лба, продолжая напряжённо улыбаться девушке.

— Цветана сама решила? — непойми зачем поинтересовалась Млада.

— Нет, — большуха досадливо поправила повой у щеки. — Богша приказал. Ей-то больше мальчик глянулся. Рогл. Да с вельдами негоже нам родство водить.

Заминка между воеводой и Цветаной затягивалась. Богша нетерпеливо заёрзал на месте, всё чаще обращая взгляд в их сторону. Верег поводил ладонью по штанине, качнул головой и всё же поднял руку, собираясь принять дар.

Млада вскочила с места, будто кто-то её в бок ткнул. Она обошла лавку и, проталкиваясь меж деревенских, едва не бегом поспешила прочь. Хватит с неё праздников!

Мирты расступались и недоуменно провожали взглядами. Ведана окликнула в спину. Но оборачиваться не хотелось, не хотелось больше ничего видеть и ни с кем разговаривать.

Млада углядела едва заметную в траве тропку и пошла по ней, неважно, куда. Скоро она шагнула под сень рощи; сумерки здесь казались почти непроглядными. Огромный костёр миртов до сих пор словно жёг спину. Голова кружилась, и пьяной волной по телу разливался свежий лесной воздух. Неужто дубы здесь так же дурманят, как и сожжённые в костре травы? Кто их, зачарованных, знает…

Блеснула впереди лента реки, шёпотом пронёсся её голос в ушах. Млада прибавила шагу, пока ветер, несущий тепло от воды, не огладил лицо пряным дыханием весны. Она остановилась и без сил опёрлась плечом на ближайший шершавый ствол древнего исполина. Голые еще ветви поскрипывали над головой, будто успокаивали или, наоборот, наводили морок. Вдалеке продолжал шуметь праздник Семаргла, и даже отсюда были видны отсветы костров, что в изобилии зажгли деревенские вдоль русла.

Млада почти впала в забытье и перестала замечать, сколько уже стоит так, тяжело дыша и комкая рубаху на груди. Одной ей всегда было легче, но не теперь. Нынче почему-то в голову лезли совсем ненужные мысли, а душу терзало сожаление об упущенном. Возможно, навсегда.

— Млада! — громкий возглас разодрал тишину сонного леса и пустынного берега.

Она обернулась. Хальвдан показался из-за поворота тропы и быстро нагнал её.

— Что тебе нужно, воевода? — Млада отлепилась от дуба и расправила плечи. Негоже верегу видеть её такой, словно тяжелой дубиной пришибленной.

Он подошёл и встал напротив, пристально вглядываясь сквозь темноту.