Отражение

– Это было клевое, только наше место. Мы там курили травку, иногда пили и сидели с друзьями.

– Почему я про него не знала?

– Потому что ты не подходила тому месту и той компании, Карамелька, – отвечает он тихо. – Мы бы никогда тебя туда не привели.

Грудь сжимает обида, я думала мы почти семья. Семья, в которой все знают тайны друг друга. По крайней мере, я от парней не скрывала ничего, ну и наивно думала, это взаимно. О том, что у Дэна есть еще какая-то жизнь, кроме нашей общей, я подозревала – он менял девчонок и где-то зависал, когда мы с Андреем оставались вдвоем. Но вот о том, что и Андрей проводил много времени без меня, я забыла. Что было в той его жизни? А, главное, кто?

– Скажи, Дэн, я ведь еще очень много не знаю о вас? О тебе… да, и об Андрее? Так ведь?

– Да, наверное. – Он опять отвечает не сразу. – И поверь, брат точно предпочел бы, чтобы это так и осталось.

– Но кто-то хочет, чтобы я узнала, – отвечаю я задумчиво.

– Я все еще верю – это просто неудачная шутка.

– И даже после того как мы узнали, что телефон Андрея не утонул? Ты неисправимый оптимист, – хмыкаю я и отворачиваюсь.

Почему же все так сложно? Идиотский вопрос, на который нет ответа. Может быть, забить на все и сбежать в Москву? Но я не могу. Уже обещала Дэну, да и саму гложет любопытство. Я должна докопаться до правды, хоть и чую, она доставит мне боль и расковыряет старые раны.

– Возможно, и оптимист. А, возможно, просто не хочу снова погружаться в ад. Я оставил смерть брата в прошлом и предпочту не возвращаться в то время даже в мыслях.

Дальше мы едем молча. Не знаю, о чем думает Дэн, а я о прошлом. Точнее, о том, как меняется его восприятие со временем. Оказывается, тот мир, в котором я жила, через призму шести лет смотрится совсем иначе. Я где-то потеряла розовые очки, и это, признаться, пугает.

Все, как и говорил Дэн. Мы тормозим на каменистом берегу. Прямо на нем между валунами, о которые бьются волны, расположены лодочные доки. Маленькие гаражи, жмущиеся друг к другу. Я представляла их не так. Мы ни один раз катались на яхте Ланцовых. Ни в одну из этих коробушек не влез бы и ее нос.

Марк паркуется рядом с нами и слезает со своего байка, вешает шлем на руль и подходит к Дэну.

– Ты все еще думаешь, тут нам что-то угрожает? – с усмешкой уточняет Ланцов.

– Я привык перестраховываться. Иногда лучше показаться параноиком, чем потом корить себя за то, что постеснялся высказать свои опасения. Поверь, я знаю, о чем говорю. На работе я часто сталкиваюсь с ситуациями, когда люди попадали в беду просто потому, что они страх посчитали неуместным.

Дэн кивает, показывая, что понял ход мыслей Марка, а тот уточняет:

– У тебя есть ключи? Или замок будем срезать?

– Если ничего не изменилось, то есть.

Дэн уверенно спускается между камнями к одному из доков. Деревянные мостки, ведущие от него в море, давно смыло, остались только металлические, торчащие из воды сваи.

Парень подпрыгивает рядом с дверью, хватается одной рукой за какой-то уступ и, подтянувшись, достает из-под крыши ключ.

– Тайник цел, – довольно говорит он.

– И, похоже, не один ты о нем знал.

Марк указывает на блестящий новенький ключ. Видно, что им регулярно пользуются.

– Как давно ты тут был?

– Не был со смерти Андрея, – признается Дэн.

– Многие знали об этом месте?

– Достаточно. Мне даже странно, что ты не знал. Одно время мы зависали тут регулярно.

– Я тоже не знала. – Мне противно, но в голосе звучит обида, и Дэн даже сейчас, спустя годы, смотрит виновато.

– Давай, Денис, открывай этот «ящик Пандоры», и я поеду.

Дэн колеблется, потом выдыхает и поворачивает ключ в навесном замке. Даже мне понятно, что кто-то сюда наведывался с пугающей регулярностью. Замок смазан, дверные петли не скрипят. Но внутри темнота и тишина.

Щелкает выключатель. Свет тоже есть. Мы заходим внутрь, правда, сначала сует нос Марк, убеждается, что ничего опасного нет, и прощается.

– Все, народ! Я помчал. Что-то найдете, пишите-звоните. И вообще, держите в курсе. Мне все это очень не нравится. Я уже убедился, что прошлое может очень сильно бить.

– Твои шрамы? – тихо спрашиваю я. – Но он отрицательно мотает головой.

– Нет. Скорее история моего знакомства с Никой. Тогда убили нескольких ее подруг, и чудом удалось спасти ее саму. А изначально к ситуации серьезно отнесся только Самбурский, потому что он за Нику кому угодно готов голову свернуть, ну и доверяет своей интуиции. Поэтому будьте осторожны. И не относитесь легкомысленно ни к чему. Кто-то хочет вас столкнуть с прошлым, и вам нужно понять, кто.

Марк уезжает, а мы остаемся стоять в распахнутых дверях дока. Мне страшно. И от слов Марка, и от того, что придется заглянуть в ту часть жизни Андрея, о которой я не знала. Я вообще понятия не имела, что эта часть жизни существует! Боже, неужели, мне все тогда врали и что-то от меня скрывали?