Отражение

– Где бы я не находился, но я точно знаю, что жизнь человека, это всего лишь череда простых действий, простых чувств и простых умозаключений.

– No, no, no! – забарабанил своими лапками Кролик, – даже не хочу слушать этот бред. Так недалеко опуститься до уровня улиток. Хотя я против них, ты же знаешь, ничего не имею!

– Кролик, дорогой мой, а ты хоть в чем-нибудь уверен до конца?

– Нет. Но у меня есть надежда.

Мы сидели на кухне и смотрели в окно. Над горизонтом висело плоское Солнце. Нам казалось, что если отойти в сторону, то можно будет в этом убедиться.

Наше молчание разрушало реальность. Ее нужно было срочно спасать.

– Мне кажется, что я падаю в пропасть, у которой нет дна, – сказал я. – Со всех сторон меня стеной окружает реальность, которую я пытаюсь как-то интерпретировать. Я, в который, раз пытаюсь за нее ухватиться, но у меня ничего не получается. С каждым мгновением скорость только увеличивается, и от этого мои шансы спастись становятся все меньше и меньше.

– Все, перестань. А то я сейчас расплачусь, – резюмировал Кролик, и театрально вытер воображаемую слезу.

– Ты всего лишь кролик, и ничто кроличье тебе не чуждо!

Красное Солнце наполовину скрылось за горизонт. Наша тропинка, по которой мы должны были отправиться в последнее путешествие, упиралась прямо в его центр. Все это напомнило работы начинающих мастеров, у которых эстетическое чувство только формируется. Окружающая реальность казалась ненастоящей. Было ощущение, что ее кто-то сколотил на скорую руку.

Глава 7

Конец

Наступила зима. Все вокруг замело снегом, под которым спрятались очертания. Остались лишь закругления, и от этого мир казался добрее.

– Наконец-то мы отправляемся в наше последнее путешествие, – сказал Кролик.

– Я готов.

– Мы пойдем на край света. Туда, где заканчиваются все дороги, – торжественно произнес он.

– Дороги никогда не заканчиваются, – поправил я Кролика, но меня уже никто не слушал.

Через какое-то время мир стал меняться. Уже не было зимы. Здесь вообще не было температуры. Мне стало казаться, что я вижу сквозь программные оболочки, непосредственно, машинные коды.

– Вон там, видишь холм? За ним наше озеро, – протягивая лапку, сказал Кролик.

– Ну, при определенной доле фантазии могу сказать, что больше «вижу», чем «нет».

– Для этих краев твой ответ вполне оптимистичный, – усмехнулся Кролик.

По мере приближения к краю мира, очертания, которыми он описывался, слабели. Было видно, что рука Автора уже устала, и от этого нажим грифеля на ватман переходил из четкой линии в неопределенность пастели.

– Кстати, – заметил Кролик, – неопределенность Гейзенберга не ограничивается только физическим миром.

– Да ты что! – удивился я. – А чем же она тогда ограничивается?

– Надеюсь, ты заметил, что пространство размывается все больше и больше, – ответил Кролик, не обращая внимания на мое скептическое настроение.

– Заметил.

– Ну, и? – смотрел вопросительно на меня Кролик, и ждал, что дальше я сам продолжу ход его мыслей.

– Следуя этой логике, что-то должно концентрироваться, – неуверенно проговорил я.

– Ну, наконец-то! – ликовал Кролик.

– Так что же все-таки концентрируется, ты можешь мне ответить?

Мы подошли к озеру. Здесь ничего нет. Только одинокий изгиб береговой линии, и выступающий над водой мостик. Мы зашли на этот последний оплот реальности. Кролик наклонился, и стал рассматривать фрагменты своего отражения.

– Концентрируется истина, – ответил он.

– Истина?

– Да, истина.

Все вокруг напоминало Гугл-карту, которая за населенным пунктом превращается в размытые квадраты.

– Тебе интересно кто в этой битве победит, смирение или вера, которая не имеет под собой оснований? – спросил я.

– Да, – ответил Кролик, и посмотрел в шероховатую даль ватманского листа.

– Вот он, край мира, – сказал я.

– В принципе здесь нет ничего особенного, – заключил Кролик.

– А мне все это напоминает клиническую смерть. Вроде бы и умер. А вроде бы и нет.

– Это точно, – согласился Кролик.

– И безвременье я представлял себе по-другому.

Кролик опять наклонился, чтобы увидеть мое отражение.

– Мы сейчас расстанемся, навсегда, – начал он свою прощальную речь. – Спасибо тебе за все. Ты только пиши, и не бросай. А я буду смотреть на тебя с другой стороны страницы, и повторять все движения твоего пера, справа налево.

– И что ты хочешь там увидеть?

– Хочу увидеть в твоих глазах, надежду …