Отражение

– Так и есть. – Склонив голову набок, я заметил у нее возле уха пятнышко блинного теста. Как только оно туда попало? Протянув руку, я коснулся подушечкой большого пальца ее щеки. Она порывисто вздохнула, наши взгляды встретились. – У тебя там тесто.

Я провел пальцем по ее коже, стирая засохшую каплю. Кэт приоткрыла губы, ее распахнутые глаза смотрели прямо в мои. От пятнышка не осталось и следа, но я медлил, не решаясь отнять свою руку. Близость наших тел, ее слегка запрокинутая голова, моя ладонь на ее щеке – казалось, от поцелуя нас отделяет всего мгновение. Нужно только наклониться чуть ниже. От одной этой мысли я замер.

Мне хотелось снова ощутить вкус этих губ.

Хотя вряд ли ей это понравится. Скорее всего, она меня отпихнет. Глаза Кэт скрылись за тенью густых ресниц. Впрочем, кто знает, может, она и уступит. Но когда я отпущу ее, чтобы набрать в легкие воздуха, тут же начнет яростно отплевываться.

Кэт хотела меня, но признать это была не готова. Совсем. Ей казалось, что мои чувства к ней совсем не похожи на те, что испытывали друг к другу ее родители. Кэт такой вариант не устраивал, и я не мог ее осуждать. По правде, я сам толком не понимал, что чувствую к ней. Вожделение? Еще бы! Все в ней вызывало у меня желание, но было и что-то большее. Нежность. Уважение. Когда мы оказывались рядом, даже когда я просто думал о ней, во мне начинало происходить черт знает что. Мне хотелось оберегать ее. Всеми силами.

Я пока не понимал, что все это значит.

Но понять хотел, мне было нужно это сделать. Одно я знал точно: мои чувства никак не связаны с тем, что наши сердца теперь почему-то бьются в унисон, и с тем, что произошло с ней после того, как я ее исцелил.

– Котенок? – Мои пальцы скользнули по ее затылку.

– Не зови меня так. – Голос ее задрожал.

Я опустил голову, и наши дыхания практически слились в одно, однако Кэт не отступила и не оттолкнула меня.

– А мне нравится так тебя называть.

– Твои проблемы.

Я усмехнулся.

– Кэт?

– Что? – прошептала она.

Я столько всего хотел ей сказать, но понимал, что только напугаю. Не замечать почти первобытное влечение к ней было куда сложнее, чем бороться с голодным Аэрумом. Я отстранился, заглядывая в милое личико. Рука соскользнула с ее шеи.

– Я все уберу.

– Что? – Кэт непонимающе моргнула.

– Я уберу. – Моя ухмылка стала шире. – Иди, делай свое домашнее задание или что ты там еще хотела.

На ее лице мелькнуло разочарование, а может, мне это только привиделось.

– Ладно, я не против. – И вот она уже так далеко от меня. – Развлекись!

Обернувшись, я смотрел, как она медленно и даже неуклюже идет к двери. Я вздохнул и развернулся обратно к бардаку на столе. И на черта я вызвался помогать с уборкой?

Поборов соблазн просто спалить здесь все подчистую, я нашел средство для мытья посуды и выдавил немного синей жидкости в большую миску, которая не влезла в посудомоечную машину. Руки наводили на стойке порядок, а голова была занята совсем другим. Надо скорее избавиться от следа – это вопрос безопасности. Как закончу с уборкой, заставлю ее заняться спортом, а уроки никуда не денутся. Воображение тут же подбросило пару идей с определенными видами упражнений.

Отметая эти мысли, я даже рукой махнул и сгрузил в раковину сковородку. После того, как я вернулся, мы с Кэт ни разу не заговорили о том, что случилось на вечере встречи выпускников. Она держалась молодцом, черт, этой девчонке сил не занимать. Но я все равно тревожился, как она со всем справляется.

И что произошло во время схватки с Бараком, когда я пытался исцелить Кэт? Каким-то образом она подключилась к Источнику, а такое не удавалось еще ни одному человеку.

Никому из тех, с кем я знаком.

Это ее изменило, но как, я пока не знал. Оставалось лишь надеяться, что все пройдет, когда поблекнет след.

Через пятнадцать минут с уборкой было покончено, и я погасил на кухне свет. В гостиной тихо бормотал телевизор – я двинулся на звук. Пусть Кэт на меня разозлится, но сейчас все занятия побоку, ей придется встать и…

Я резко остановился и замер.

Кэт пристроилась в углу дивана. На коленях – открытый учебник по биологии, руки сцеплены на животе, щека прижата к одной из подушек, крохотные пальчики ног выглядывают из штанин и слегка упираются в зазор между диванными валиками. Цепочка с обсидианом выбилась из-под свитера и сползла в сторону, на предплечье.

Кэт крепко спит.

Понимая, что не готов ее разбудить, я подхожу и осторожно забираю учебник, кладу его на журнальный столик. Потом стягиваю со спинки дивана стеганое покрывало и накрываю ей ноги. И, оперевшись о подлокотник, собираюсь с духом, наклоняюсь и целую Кэт в прохладную щеку и сразу отшатываюсь. Расправив покрывало, убеждаюсь, что она хорошо укрыта.

Теперь я могу уйти. Кэт точно никуда не сбежит сегодня.

Но при взгляде на нее, я чувствую, как напряжение отпускает меня, и я позволяю себе углубиться в прошлое. То, что произошло, то, что я сделал, на мгновение всем грузом ложится на плечи.

Я закрываю глаза.