Отражение

Своим логовом Виктор Тагар выбрал один из домов по Каменноостровскому проспекту. Но не стоящий на нём, а скрытый, притаившийся позади парадных фасадов флигель, неприметный с виду, но приятный волколаку. Старый каменный дом, защищающий флигель со стороны проспекта, тоже принадлежал баалу Тагару, впрочем, как и многие другие дома, но жить и работать он предпочитал без пышности, в тени, наслаждаясь властью, но не выпячивая её.

И именно во флигеле он принял гостей, которым не обрадовался, но и не мог отказать: сына умершего Аридора Александера и его московскую спутницу. Принял, хотя знал, что о встрече станет незамедлительно известно Юлии.

— Приветствую, Аскольд.

— Моё почтение, баал Тагар, — отозвался тот.

— Моё почтение, — склонила голову Порча.

Аскольд пошёл в отца: плотный, но не очень высокий, с красивыми кудрявыми волосами и ещё более красивыми чёрными, чуть навыкате, глазами. При этом сын получился чуть полнее старого Аридора, и его можно было назвать толстяком. Впрочем, если он унаследовал магические способности отца, это обстоятельство не имело значения: его главная сила пряталась не в накачанных мышцах.

А вот спутница Аскольда, известная в Отражении под именем Порча, времени на тренировки не жалела и производила впечатление профессиональной спортсменки. Не стройная, а худая, жилистая, крепкая и быстрая, необычайно резкая, Порча, ко всему прочему, обладала репутацией несдержанной особы, плохо знающей дисциплину. Порчу уважали как первоклассного телохранителя и посмеивались над её попытками создать собственный клан.

Виктору она нравилась: волколаки плохо разбирались в магии и ценили тех, кто выбрал путь меча.

— Прими мои соболезнования по поводу смерти отца.

— Прошло два года, — заметил молодой Александер.

— До сих пор ты не появлялся, — объяснил Тагар. — Я был лишён возможности выразить тебе соболезнования, малыш, и поддержать в трудную минуту.

Стоящий позади кресла Круд — правая рука Виктора — растянул губы в усмешке, оценив тонкую издёвку хозяина: и в том, чтó было произнесено, и в том, какое обращение Тагар выбрал для собеседника.

Предводитель волколаков разменял сотню лет, но выглядел на пятьдесят. Лицо у него было вытянутым, как и у всех оборотней, рот большим, зубы крупными, неприятными, а глаза — маленькими. Он был сед и носил бороду, а в одежде предпочитал синее: рубашка, расстёгнутая на две пуговицы, брюки и ботинки. Из украшений — только массивный золотой перстень на безымянном пальце правой руки — символ власти.

— Я был занят, — объяснил Аскольд, не отреагировав на почти оскорбительное «малыш». В конце концов, он действительно знал вождя волколаков с детства. — Не смог приехать.

— Могу я узнать — ЧЕМ ты был занят, что пропустил похороны отца? — поинтересовался Виктор.

— Это важно?

— Я догадываюсь, зачем ты пришёл, малыш, и хочу знать, почему так задержался? — произнёс Тагар. И жёстко закончил: — От твоего ответа будет зависеть мой.

— О смерти отца я узнал два месяца назад, — сказал Аскольд, глядя старому волколаку в глаза.

— Чем ты занимался?

— Вы слышали о монастыре Камиль?

— Да.

— Три года я жил в одной из его подземных келий, — сообщил Аскольд. — Мне были запрещены любые контакты с миром.

— Ты прошёл обучение Камиль?

— Первую ступень.

Услышав это, баал Тагар уважительно склонил голову. Потому что не было для Первородного ничего почётнее, чем обучиться тайнам магии в горном монастыре, собравшем всё Зло Отражения. Даже одна, первая ступень, говорила о мастерстве молодого мага, и положение обязывало Виктора выразить почтение. Монахи злопамятны, и отсутствие уважения могло закончиться смертью наглеца.

— Чему ты учился?

— Я научился тому, чем хотел овладеть, — ровно ответил Аскольд. — Но был сильно огорчён, узнав, что потерял семью… Вы тоже считаете, что отца убила Юлия?

— Задай вопрос, который хочешь задать, — велел Виктор, сводя перед собой длинные, очень длинные и крепкие пальцы с ухоженными твёрдыми ногтями.

— Отца убили волколаки, — произнёс молодой Александер.

Фраза прозвучала не оскорбительно, однако близко к этому. Опасно близко. И Круд подобрался. Порча тоже шевельнулась, приближая позу к боевой стойке.

Однако боя не случилось.

— Мои мальчики, бывает, берут заказы на стороне, — спокойно сказал старик.

— Смерть отца была вам выгодна, баал Тагар.

И снова — в шаге от оскорбления. В миллиметре. И этот миллиметр не позволил Виктору напасть на ученика Камиль. Или же другие соображения.

— Смерть Аридора не расстроила меня, но и не обрадовала.

— Могу я узнать: почему? — предельно почтительно спросил Аскольд.

— Именно поэтому, малыш: мне пришлось объясняться.

— Могу я узнать: с кем?

— Твой отец дружил с Элизабет, а два года назад она ещё была жива, — ответил Виктор. — Я — горяч, бываю несдержан в гневе, но не идиот. Я трижды мог убить твоего отца, но уходил, потому что знал, чем это закончится для меня. После смерти Аридора я предстал перед бессердечным взглядом Древней и… Я жив. — Старик помолчал. — Я ответил на твой вопрос, малыш?

— Благодарю за честный ответ, баал Тагар, — склонил голову Александер.