Отражение бабочки

Потом я долго стою на балконе и смотрю на луну. Мир делается призрачен и размыт, все растворяется в лунном свете. И я понимаю, что вижу сон. Наяву. На перилах балкона сидит большая черная бабочка, на ее крыльях красные и синие круги; мы смотрим друг на дружку, у нее выпуклые блестящие глаза. Интересно, какой она меня видит? Большой, мягкой, красной или зеленой? Бабочка привязана к перилам ниткой. Я протягиваю руку и осторожно тяну за нитку. Бабочка взмахивает крыльями и пытается взлететь, нитка натягивается. Бабочка бьется о перила, и я выпускаю нитку. Сложив крылья, бабочка падает вниз. Пожалуйста, шепчу я, пожалуйста! Она взмахивает крыльями — раз, другой, ночной сквознячок подхватывает ее, и она взмывает вверх! Мне вдруг приходит в голову, что это не сон, а окно в другой мир! Все, что нам снится, — это окно в другой мир. А то, что снится им, тем, кто в другом мире, окно в наш. И только во сне мы можем увидеть друг друга.

Он написал про семинары в ноябре. Все-таки написал после столь долгого молчания. Спасибо, господин Философ! В следующем письме я напишу вам о бабочке из моих снов. Вам никогда не снятся бабочки? А что вы вообще думаете о снах? Знаю, знаю! «Игра функций, предоставленных самим себе», читали. А что думаете именно вы?

А еще можно поговорить о зеркалах…

…Я долго не могла уснуть, и только когда ночь за окном стала бледнеть, провалилась в дрожащее марево из зеркал и бабочек. Телефонный звонок спугнул мой сон — сине-красная бабочка еще несколько секунд носилась зигзагами, а потом растворилась в небытии. Часы показывали семь утра. Номер на экране мобильника был мне незнаком, и сердце сжалось от неприятного предчувствия. Боюсь я чужих звонков! Голос был также незнаком — сипловатый слабый голос немолодой женщины.

— Доброе утро! Это номер… — Она назвала номер моего телефона.

— Да, — ответила я внезапно охрипшим голосом. — Я вас слушаю.

— У меня ваша собачка, зовут Аделина. Приблудилась уже несколько дней, а я сослепу не разглядела на ошейнике ваш номер, а внучек говорит, бабуля, тут есть имя и телефон, позвони! Я ее сначала Тепа называла. Славная такая собачка. Ваша?

— Моя! Моя собачка! — закричала я, окончательно просыпаясь. — Спасибо большое! Я сейчас! Где вы?

— Мы гуляем у нас во дворе. Улица Пушкинская, двадцать третий дом. Зоя Михайловна Ревякина. Приходите, мы будем ждать.

— Лечу!

Пушкинская! На другом конце города… Как же ее туда занесло, мою бедную Аделину? И как она вообще сбежала из квартиры? Испугалась сквозняка, а дверь я забыла запереть? Мистика!

Частника мне удалось поймать не сразу, никто не хотел ехать в такую даль. Полная опасений, я влетела во двор двадцать третьего дома и увидела на скамейке немолодую даму в длинном синем платье и соломенной шляпке. Рядом с ней на скамейке чинно сидела Аделина.

— Аделина! — закричала я.

Собачка бросилась ко мне, заливаясь громким лаем. Я схватила ее на руки, и она, повизгивая, в совершенном восторге облизала мне щеки шершавым язычком.

— Признала! — Немолодая дама поднялась мне навстречу. — А я все у нее спрашиваю, откуда же ты взялась такая, уже всех соседей перебрали, никто ничего не знает. Украли, должно быть, да увезли подальше, а то бы она вернулась. Славная у вас собачка, ласковая. Тосковала по дому, глазки такие грустные и вздыхает все время, меня аж за сердце хватало. Я Зоя Михайловна. А вы…

— Нина. Спасибо вам большое, Зоя Михайловна! Ума не приложу, что случилось. — У меня мелькнула мысль предложить ей денег, но я постеснялась и вместо этого сказала: — Я видела рядом кафе, можно пригласить вас, посидим… Пожалуйста!

— С удовольствием! — отозвалась Зоя Михайловна. — У них есть кофе по-венски! Мой врач запрещает, а я вот люблю! — Она рассмеялась.

И мы пошли пить кофе…

Глава 32. …И была ночь, и было озеро

Вот и кончается лето.

А ночь по-прежнему светла.

Вот и кончается лето.

Плывет оно, как облако, вдаль.

Вот и кончается лето…

И. Шатунов. Вот и кончается лето

Бойко горел костерок, потрескивали поленья, и светляками взлетали к небу невесомые искры. Ночь была тихая, полная запахов осени, яркие звезды подрагивали в холодном уже воздухе. Капитан Астахов давно спал, завернувшись в спальный мешок, Федор Алексеев и Савелий Зотов сидели молча. Федор пристально смотрел на огонь, Савелий время от времени поправлял поленья, и вверх вздымался рой красных мух.

— Ты ей написал? — спросил Савелий.