Отражение глаз твоих [пишется]

Видимо, от злости он и работал, как никогда быстро и аккуратно. Погружённый в смутные размышления неведомо о чём, он не заметил, как рядом возник Дракон. Когда до него дошло, что в комнате появился кто-то чужой, Дракон уже удалялся. Теммокан… не осмелился его окликать. Да и работать надо было… чтоб этим шарикам всем полопаться!.. Когда Теммокан закончил одеваться, было без двадцати пяти два часа ночи. Года одна тысяча двести сорок второго лета шестьдесят девятого числа. Скоро Новый Год… — Который я проведу в этом подземелье, — произнёс он вслух и криво усмехнулся. Раньше он поражался, что в Дайноре всякие там рестораны и им подобные заведения работают ночь напролёт. А теперь надо радоваться. Суп из концентрата, будь он хоть трижды равен настоящему, при помощи всесильного-заклинания-такого-то, всё-таки дрянь порядочная. Он некоторое время размышлял, но в конце концов «взял» из воздуха переговорную трубку (так и не выяснил, как это получается) и вызвал дежурную службу доставки. Голос у дежурного был вполне бодрым и приветливым. Работа у него такая… А когда навигатор успел побриться и одеться, заказ уже был на столе. Ничего не понимаю. То говорят, что телепортироваться сюда невозможно, то ещё что… А как пищу доставляют?

Трапеза проходила в гробовом молчании. Насколько вообще можно жевать бесшумно.

* * *

…Теперь предстояло как-то занять себя на оставшиеся несколько часов. Теммокан тихонько выбрался в коридор и побрёл, сам не зная куда. Взамен мрачной тишины (сверчки пели не всегда, а оглушительные песни соловьёв не проникали сквозь бронестёкла), он ощутил едва слышную, но, несомненно, музыку.

Так-так-так. Ночная жизнь, надо понимать, и здесь разительно отличается от дневной. Раньше как-то не было необходимости интересоваться. Жизнь в городской гостинице состояла из череды однообразных вечеров и ночей, похожих одна на другую.

Так, глядишь, меня и на корабль-то не пустят, подумал островитянин, но уже без обычного при этом раздражения.

Музыка становилась всё громче. Коридор повернул очередной раз и навигатор остановился, поражённый.

На невысоком столике у стены, за которым порой он любил посидеть со стаканчиком минеральной воды, стояла небольшая плоская коробочка. Она-то и была источником музыки.

Второй концерт Хинвента, подумал Теммокан удивлённо. Тот самый, который я слушал, когда… Неожиданно для самого себя он кинулся вперёд и нажал на тёмную полукруглую кнопочку на боку "музыкальной шкатулки". Музыка оборвалась, а навигатор обнаружил, что сидят на полу, тяжело дыша и вытирает неожиданно выступившие слёзы. Разрази того молния, кто включил именно этот концерт! Кто это мог бы быть?

Он повертел коробочку в руках. Последний крик моды. Музыкальные кристаллы уже которое десятилетие исполнялись в виде тонких прозрачных «зубочисток» — по три-четыре часа музыки на штуку. Навигатор осторожно повертел в руках шкатулку (не очень-то и сложно ею управлять) и открыл приёмник.

Вот она, «зубочистка». Четыре тёмных полоски. Четыре пьесы. О, тут и оглавление есть! Ну-ка, ну-ка,… На матовой плоскости проявились четыре строки. Второй концерт Хинвента, "Золотые поля за горами". Симфония, его же, опус 74, "Падение во мраке". Ещё лучше. Навигатор стёр список с экрана, не став вчитываться в оставшиеся строки.

Смотри-ка, как интересно! Приёмник был рассчитан на двенадцать кассет — двое суток непрерывной игры. А вот и отсек для запасных кассет. Мать честная, да тут их с полсотни влезет! Чудеса да и только! Сколько же такая штучка будет стоить? Не менее двухсот крон. Надо же. Этот меломан ещё и богат вдобавок… Ему почудились шаги в конце коридора и Теммокан поспешно вернул проигрыватель на столик. Самому еле-еле хватило времени, чтобы привести в порядок брюки (сидел прямо на полу… на толстом ковре, то есть) и вытереть слёзы. Проклятая музыка.

Кто же это оставил?

Теммокан повертел коробочку (на вид маленькая, да и лёгкая). Ладно. Возьму пока с собой. У всех, кто встретится, буду спрашивать. Тем более, что охрана по ночам бодрствует вовсе не здесь. Да и не любят они музыки Северной волны… Тут разве только Светлейший — кроме меня, конечно — может слушать такие вещи. Так чьё же это?… Встряска окончательно его разбудила и голова стала пронзительно ясной.

Вот и коридор, откуда доносились голоса.

Ладно, в компании будет веселее…

* * *

Он узнал запись сразу. Те два голоса, что он слышал из ниоткуда, застряв в стеклянном безмолвии хранилища.

Только теперь запись была подчищена, избавлена от неровностей. Да и другие звуки теперь были прекрасно различимы. Скрип половиц. Покашливание.

Что-то не так. Ах, да… повторяется один и тот жу кусок записи длиной секунд в сорок. Как здорово подобран фрагмент — места склейки почти невозможно ощутить.

Теммокан осторожно постучал. Ещё бы. Красная табличка на двери (прочесть невозможно — допуск не тот). Значит, так просто войти не удастся. А если вломиться, вскоре выволокут назад, оглушенного или усыплённого. Он так однажды вошёл. Когда не знал ещё, что Светлейший говорит об охране и степени допуска именно то, что думает. — Даллатер?