Отражение миров [СИ]

Осталось разыскать и изъять первый артефакт и найти подруг. Этот список как ни крути был уже несколько покороче.

Народ решил обосноваться на одном из курортов на Капри. Шикарный выбор, тут уж не поспоришь: море, богатая флора и фауна, тёплый климат, да и вообще места неимоверно живописные. Перенестись туда внутри мира не составляло труда, стоило лишь увидеть это место на одной из найденных Стасом картинок. Выбрали они один из шикарнейших курортных отелей.

Здесь открылись и новые возможности для добычи данных. Вся группа тут же подключилась к расследованию. Получаемые данные датировались почти двухмесячной давностью, но прогресс был на лицо. Через неделю кропотливой работы и постоянных переносов из места в место, ребята выяснили, кто на тот момент обладал амулетом. Человек оказался далеко непростой, что не удивительно. Проникнуть к нему, минуя охрану, сложно было даже для меня.

Стас обновил компьютерный арсенал, и был готов к возобновлению работы в основном мире, благо схему переноса живых существ мы теперь отработали. Требовалось вычислить перемещения объекта. Из Отражения это сделать было невозможно по определению. Сергей нарыл материалы, имевшиеся в распоряжении спецслужб на момент моего первого перемещения в этот мир.

— Получить амулет, если он уже активирован, можно только одним способом: убить носителя и превратить в тлен его тело, — поделился полученными знаниями Макс.

— Мне его ещё и завалить надо? А если он вообще не причём?

— Ты его нам доставь, мы что-нибудь придумаем, — кровожадно ухмыльнувшись, ответила Оксана, лишний раз доказав коварство женской натуры.

— Зато твой артефакт может сменить владельца, только в случае естественной физиологической смерти, в противном случае он исчезнет. Соответственно твоей жизни угрозы нет. Вот они голову и ломают, как склонить тебя к сотрудничеству, — продолжил сыпать предположениями Макс.

— А для них все способы хороши. И Алина вполне подходит, в роли стимула.

К середине октября, Макс и Стас, изменив имидж, уже под новыми личинами и документами обживались в Основе. Не забывая при этом продолжать расследование.

С Олиными родителями, решили больше не связываться, не желая лишний раз бередить рану. Хотя и видно было, что Макс не находит себе места. Девушка явно запала слишком глубоко в его душу.

Ещё один визит в квартиру Алины, почти ничего не дал. Воды в ванной уже не было, в комнате царил порядок, а на столе лежала записка: «Аль, куда ты опять пропала? Я все больницы обзвонила! Надеюсь, ничего плохого не произошло? Как появишься — позвони, я волнуюсь. Мама». А я стоял как идиот, держа в руках листочек бумаги и скрипел зубами от осознания своей беспомощности.

Глава 9

Холод и сырость. Придя в себя, Алина поёжилась. Движение отозвалось щемящей болью во всём теле. Жутко хотелось в туалет, кости ломило от холода, а мысль о еде отзывалась острой болью в желудке. В помещении находилось трое мужчин. Снова вопросы, на которые не было ответов, и вновь спасительный туман накрыл сознание, спасая от допроса.

Придя в сознание, она обнаружила, что лежит на матраце, уже в другом помещении. Неподалёку от нехитрой лежанки на подносе стоит графин с водой, стакан и что-то из еды, а в дальнем углу предусмотрительно поставлено ведро.

Слюна заполнила рот, вызывая тошноту. Глаза девушки лихорадочно бегали, мозг лихорадочно соображал: чего хочется больше? Схватив кусок хлеба, потянулась за водой, но мочевой пузырь пронзила жуткая боль. Застонав, Алина плавно опустилась обратно на матрац, и немного придя в себя, осторожно, стараясь не причинять себе новых страданий, поползла к ведру. Кое-как устроившись над посудиной, девушка с непроизвольно выступающими на глазах слезами мучительно облегчилась и, загибаясь от непрекращающейся рези внизу живота, добралась до матраца.

Окружающий мир пошёл пятнами. Какое-то время она лежала, боясь пошевелиться. Как только боль притупилась, Алина жадно присосалась к графину, ощущая, как потоки живительной влаги смачивают горло и пищевод. Стоило утолить основные потребности организма и вновь начало клонить в сон.

Время текло. Она приходила в себя во время очередных допросов или порой просыпалась от холода или по нужде, после чего вновь усыпала или теряла сознание. День был или ночь и сколько времени минуло с момента пленения, она не знала. Если в первые дни ещё теплилась надежда на то, что, вот сейчас появится прекрасный принц и спасет, то теперь девушка перестала верить в сказки и надеяться на чудо.

Она уже не была уверена, хочет ли жить — настолько устала от полусуществования, когда сил не хватает даже на мысленное сосредоточение, не говоря уже о попытках освобождения. О маме она старалась не вспоминать, от осознания того, что та волнуется легче не становилось.