Отражение предназначения (СИ)

Туманные, нечеткие фигуры под звездным небом шли и шли бесконечной, долгой чередой. Проходя мимо, они поворачивали головы к девочке. Трисс едва придушила крик, глядя на равнодушные, спокойные, бесстрастные лица и невидящие, мертвые глаза… мертвых людей.

— Цири… Смотри на меня, — шепнула Трисс, подойдя к ней.

Цири нехотя повернулась. Пылающий жизнью изумруд в глазах девочки обесцвел, потух. Девочка медленно подняла свои дрожащие ручонки, и чародейка увидела страшное: ладошки у Цири были весь красные в крови.

— Я не смогла спасти ее, Трисс, — голос девочки прозвучал сухо и безжизненно. Словно чужим.

— Кого? — девочка не ответила, закрыв, лишь качнула головой, будто не хотела даже думать об этом или забыть как страшный сон.

Вдруг небо потемнело еще больше, плотные черные тучи заполонили весь горизонт, скрыв за собой звезды и кроваво красную луну. Создавалось ощущение, что до облаков можно было дотянуться руками, только потянись.

Спустя мгновение темнота разгорелось резкими, слепящими стрелами молний с жутким раскатом. Угрожающая канонада длилась недолго. Вскоре все замерло в тишине и неподвижности. А хлопья снега, словно от сажи, застыли в воздухе. Трисс проследила за взглядом Цири и увидела, что они стоят на краю бездонной пропасти, и там, в глубине виднелась огромная белоснежно-яркая сфера, откуда со свистом завывало морозными порывами ветра, пробирающими до костей.

— Так надо, — дрожащим не своим голосом произнесла Цири. — Другого пути нет. Только этот. Так надо, потому что, потому что… Va’esse deireadh aep eigean…

— Цири? — шепнула волшебница, дотрагиваясь до ее щеки.

— Дитя Старшей Крови Должна умереть и все, кто ее защищает… Feainnewedd… Limed aep Hen Ichaer… Deithwen…

— Цири! — повысила голос Меригольд.

— Прочь! — попыталась противиться чужаку девочка, вернув себе голос на мгновение. — Нет! Не прощу… Никому не прощу… Оставьте меня в покое!

— Цири!

— НЕТ! — девочка вся напряглась, стискивая пальцы в кулак и крепко зажмурилась. — Нет, нет, не хочу! Не прикасайся ко мне!

Она резко оттолкнула руку Трисс и отстранилась. Девочка смотрела на нее с неприкрытой злобой. Вдруг выражение ее лица резко изменилось, оно застыло, голос стал металлическим, холодным и враждебным, в нем зазвучала злая, жестокая насмешка. Глаза девочки закрылись, а голос из ее уст точно принадлежал чужаку. Кто-то вмешался.

— Ты явилась даже сюда, Трисс Меригольд? Даже сюда? Ты зашла слишком далеко. Четырнадцатая. Я тебя предостерегал.

— Кто ты? — вздрогнула Трисс. Но голос не выдал ее волнения.

— Узнаешь в свое время.

— Я узнаю сейчас!

Чародейка подняла руки, резко раскинула их, вложив все свои силы в Волшебство опознания. Магическая завеса вокруг Цири разорвалась с яркими искрами, но за ней была вторая, третья… четвертая… Трисс со стоном опустилась на колени, не в силах продолжить. А реальность продолжала разрываться, раскрывались двери за дверями, длинный, бесконечный ряд дверей, ведущих в никуда. В пустоту. Но голос не исчез.

— Ты ошиблась, Четырнадцатая, — проговорил насмешливый, металлический голос. — Ты перепутала небо со звездами, отраженными ночью в поверхности пруда.

— Не прикасайся… Не прикасайся к этому ребенку! — сорвалась на крик Трисс.

— Она не ребенок, — губы Цири пошевелились, глаза открылись, но Трисс видела, что они по-прежнему мертвые, стеклянные, отсутствующие.

— Оставь ее!

— Она не ребенок, — повторил голос. — Она — Пламя, Белое Пламя, от которого займется и сгорит мир. Это Старшая Кровь, Hen Ichaer. Кровь эльфов. Зерно, которое не прорастет, не проклюнется, но Полыхнет Пламенем. Кровь, которая будет осквернена… Когда придет Tedd deireadh. Час Конца. Va’esse deireadh aep eigean!

Трисс не желала это слушать.

— Могуществом Высших Сфер, — простонала чародейка, собирая остатки сил и водя рукой в воздухе. — Водой, огнем, землей и воздухом заклинаю тебя. Заклинаю мыслью, сном и смертью, тем, что было, что есть и что будет! Заклинаю тебя. Кто ты? Говори!

— Узнаешь… — насмешливый голос эхом растворился в тишине.

Трисс! Трисс! Трисс!

ТРИСС!

Она резко вырвалась из пелены темноты, будто вынырнула из-под толщи воды. В ушах неприятным звоном стоял последний вопль.

— Г-г-геральт? — с дрожащим голосом сказала Трисс, чувствуя собственное учащенное дыхание.

— Я здесь, с тобой. Как ты?

Чуть позже придя в себя, Трисс осмотрелась. Она лежала на кровати в своей комнате. На лучшей кровати во всем Каэр Морхене. Рядом на тумбочке беспокойно колыхался огонек свечи. И никого кроме ведьмака. Чародейка с надеждой посмотрела на желтые глаза в полутьме спальни и немного успокоилась.

— Что с Цири?

— Она спит. Не волнуйся, — прервал он, накрыв ее одеялом, и крепко обнял дрожащую, словно от холода чародейку. — Ты поступила не лучшим образом, Трисс. Я не простил бы себя, случись с тобой что-то.

— Все… в порядке, — вздрогнула она в его объятиях, понимая, что: «все вовсе не в порядке».

Кем бы или чем бы ни был этот голос — оно было могущественным. Невероятно могущественным. И она одна вряд ли справится.

— Мы… Мы что-нибудь говорили в трансе?